Главное на сегодня.

В своем докладе о развитии сети междугородных автобусов и железнодорожном транспорте правительство подтвердило желание стимулировать конкуренцию между поездами и автобусами в общегосударственных масштабах. Для чего нужна конкуренция? Прежде всего, для снижения цен на проезд. Например, если билет второго класса на поезд SBB/CFF/FFS Цюрих-Берн обойдется (без абонемента) в 51 франк, то автобусная компания FlixBus обещала еще год назад возить пассажиров по тому же маршруту за 10 франков (об этом говорил в интервью газете Handelszeitung генеральный директор FlixBus Андре Шваммлайн).

Функционирование сети автобусов будет подчиняться тем же правилам, что и функционирование сетей других видов транспорта, включая публикацию расписания, его строгое соблюдение, использование абонементов и т.д.

В прошлом году правительство выдало около десяти концессий на эксплуатацию внутренних автобусных маршрутов. В этом случае речь идет о сообщении между аэропортами и популярными туристическими направлениями, включая лыжные курорты. Сегодня Федеральный совет намерен развивать автобусное сообщение между большими городами.

Пока путешественники думают о возможном понижении цен на билеты, профсоюзы выражают обеспокоенность. «Новые автобусные линии внутреннего значения составят незаконную конкуренцию железнодорожному транспорту, - подчеркнул представитель профсоюза работников общественного транспорта Вивиан Болонья. – На каких условиях будут предоставлены концессии? Федеральная служба транспорта об этом не сообщает, ситуация пока неясна».

Свои опасения выразила и железнодорожная компания SBB/CFF/FFS. В ответ на это заместитель директора OFT Пьер-Андре Мейра отметил, что автобусная компания Domo Reisen, подавшая заявку на разрешение осуществлять автобусные перевозки по двум маршрутам: Санкт-Галлен – Цюрих – женевский аэропорт, Базель – Берн – Бриг – Цюрих – Кьяссо, «могла бы перевозить 560 пассажиров в день, тогда как CFF каждый день перевозят 1,25 миллиона!» Иными словами, железнодорожникам конкуренции опасаться не стоит.

Добавим, что правительство не намерено отступать от соглашения с ЕС о наземных видах транспорта. Это означает, что автобус, следующий из Берлина в Мадрид, не может брать пассажиров в Цюрихе, чтобы доставить их в Женеву. OFT следит за выполнением этого условия, а предприятиям-нарушителям грозят наказания: от штрафа до лишения лицензии на перевозки.

Международная молодежная палата объединяет по всему миру около двух сотен тысяч людей в возрасте от 18 до 40 лет. Одно из 70 находящихся в Швейцарии отделений этой организации запустило инициативуо донорстве органов. Комитет должен собрать необходимые 100 000 подписей до 17 апреля 2019 года.

Суть инициативы сводится к тому, чтобы внести изменения в соответствующую статью Конституции: потенциальными донорами органов после смерти будут считаться все те, кто при жизни не оставил других указаний.

В настоящее время в очереди на трансплантацию находятся около 1 500 человек, а каждую неделю, в среднем, умирают 2 человека из-за того, что им вовремя не была проведена операция по пересадке органов. У людей из списка ожидания должен быть шанс, говорит директор Swisstransplant Франц Иммер.

Сейчас в Швейцарии донором органов после смерти может стать тот, кто выразил свое согласие, заполнив специальную карточку, или сообщил о своей воле родственникам и близким. Однако далеко не все имеют карточку донора органов и оставляют указания, как стоит распоряжаться их телом после смерти. Поэтому на практике это означает, что вопрос возможного донорства решают родственники. А они в 60% случаев делают выбор в пользу отказа, так как либо не знают намерений умершего, либо сомневаются в них.

В прошлом году в Швейцарии около сотни умерших человек стали донорами: эти показатели почти в два раза ниже, чем в других европейских странах. По мнению авторов инициативы, эта практика должна измениться. В Австрии, Италии, Испании, Франции и Финляндии принцип предполагаемого согласия уже действует, подчеркивается в коммюнике.

Противники инициативы утверждают, что новая поправка повысит риск взять органы у человека, который этого не хотел. Сторонники отвечают, что всегда остается другой риск: не исполнить волю человека, который желал бы стать донором. В целом, авторы инициативы говорят о том, что любые дискуссии вокруг этой темы пойдут им на пользу, так как повысят информированность населения и заставят людей задуматься о возможном донорстве.

Принцип предполагаемого согласия не означает, что все умершие люди автоматически будут становиться донорами органов, подчеркивает один из авторов инициативы Жюльен Каттлин. В любом случае, этот вопрос будет обсуждаться с их родственниками. Те, кто не хотят становиться донорами после смерти, будут внесены в национальный регистр. С родственниками людей, чьи имена не фигурируют в реестре, будут проводиться беседы. Если близкие подтвердят, что человек при жизни был против донорства органов, то желание умершего будет выполнено.

Именно поэтому очень важно, чтобы близкое окружение знало о намерениях человека. Чтобы привлечь внимание к этой теме, министерство здравоохранения запустило специальную кампаниюпод лозунгом «Жить – это делиться». Символом кампании стало розовое сердце с узнаваемым значком Wi-FI: расходящиеся волны означают готовность делиться. Проект широко освещается в социальных сетях и направлен, в первую очередь, на молодых людей. К участию также привлекаются популярные среди молодежи личности. Например, блогер Нивес Арригони в коротком видео рассказала о том, что решила стать донором, и сообщила о своем решении родным.

Напомним, что в Швейцарии разрешены к пересадке семь органов: сердце, легкие, печень, почки, тонкая кишка и поджелудочная железа. А также некоторые ткани: роговая оболочка, эмбриональная кожа и мембрана, сердечный клапан, кровеносные сосуды, кости, хрящи, сухожилия и связки. Смерть головного мозга возможного донора должна быть зафиксирована двумя независимыми врачами согласно директивам, установленным Швейцарской академией медицинских наук.

«Я люблю тайну», - заявил однажды писатель Блез Сандрар (1887-1961). Его друг, французский поэт Аполлинер, назвал его просто: «Мистификатор». Приоткрыть тайну над творчеством одного из основоположников модернистской литературы – такую задачу поставили перед собой в Литературном фонде Яна Михальски, о котором мы не раз писали.

Авангардистская поэма-коллаж Сандрара «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» с иллюстрациями Сони Делоне (1885-1979) вышла в свет в 1913 году в Париже. Оригинальное произведение-полотно в стиле «киномонтажа» (по определению того же Аполлинера) сегодня считается первой новаторской художественной книгой ХХ века. В поэме, именуемой Сандраром «прозой» и состоящей из четырехсот сорока пяти строк белым стихом, автор повествует о путешествии на транссибирском экспрессе от Москвы до Владивостока. Исследователи до сих пор гадают, проделал писатель этот путь в начале бурного XX века или нет и все описанное – плод его воображения? В одном из интервью в 1930-х годах Сандрар заявил журналистам: «Да кому какое дело, если я всех вас заставил в это поверить?» По мнению некоторых литературоведов, Сандрар мог посетить русский павильон, посвященный транссибирской магистрали на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. Русские пейзажи, фольклор, достижения науки и техники царской России поражали умы европейцев. Многие захотели воочию увидеть эти загадочные просторы. Среди прочих отправился в Россию и Сандрар, но привел его в империю не простой интерес.

История швейцарского юноши с бернскими корнями, говорившего на французском языке и с детства любившего выдумывать невероятные истории, похожа на истории многих швейцарцев, отправившихся в конце XIX – начале XX века на поиски счастья в далекую северную страну. Учился мальчик (настоящее его имя – Фредерик Заурер) плохо, и в 1904 году его отправили на обучение к часовщику в Москву, затем – в Санкт-Петербург. Здесь он стал свидетелем первой русской революции, познакомился с художниками авангарда. Повзрослев, Фредди много путешествовал по свету и в Россию возвращался не раз, сохранив о ней теплые воспоминания на всю жизнь.

Именно «русское наследие», воспоминания о пережитом в России дали толчок к написанию произведения, важного в творческой жизни Сандрара: «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» принесла ему всемирную славу.

В ту пору я только что с детством простился.
Шестнадцать лет мне недавно исполнилось,
и позабыть я о детстве стремился.
Я был в шестнадцати тысячах лье от места,
в котором родился.
Я был в Москве, в этом городе тысячи трех
колоколен и семи железнодорожных вокзалов,
но мне не хватало ни этих вокзалов, ни тысячи
трех колоколен,
потому что юность моя безумной и пылкой была,
и сердце в груди у меня
пылало, как храм в Эфесе или как Красная
Площадь в Москве,
когда солнце садится;
и глаза мои светом своим озаряли сплетения
древних путей,
и таким был я скверным поэтом,
что не смел идти до конца.

(Отрывок из поэмы «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской». Париж, 1918, перевод М. Кудинова)

Авангардные иллюстрации к этому оригинальному творению сделала художница Соня Делоне (настоящее имя – Сара Элиевна Штерн), с которой Сандрар познакомился в 1913 году в Париже. У них оказалось много общего, и прежде всего – воспоминания о России. Уроженка Градижска (Полтавская область), Соня провела юность в Санкт-Петербурге в семье состоятельных родственников. У нее рано проявился талант живописца, и по совету школьного учителя рисования Соня отправилась учиться в Художественную академию Карлсруэ. В Париже подпала под влияние импрессионистов, а выйдя замуж за французского художника Робера Делоне, стала творить вместе с ним в стиле кубизма, геометризма и абстракции. Аполлинер назвал их стиль «орфизмом».

Работая вместе с Сандраром над созданием «поэмы-картины» в виде складывающегося полотна (два метра в длину и тридцать шесть сантиметров в ширину), включая текст, иллюстрации в виде «симультанной живописи» и карту транссибирской магистрали, Соня участвовала в создании нечто совершенно нового. Это была симфония ритма, движения и красок. Наступил 1913 год. По мнению историков, именно в этот момент Российская империя достигла своего апогея. Но назревали роковые события: Первая мировая война, революция, связанные с ними потрясения. Крушение старого мира тогда лишь угадывалось, а будущее рисовалось в неясных чертах.

Среди этой неразберихи и неопределенности Блез и Соня творили. Они верили, что авангард способен перекроить старый мир и открыть дверь в новый. Удалось ли им донести это до ценителей литературы и искусства – судить посетителям экспозиции, которая продлится до 30 декабря. На выставке представлены архивные документы, в том числе три издания «Прозы о транссибирском экспрессе» разных лет, письма, фотографии, рисунки, эскизы, которые расскажут о процессе создания поэмы-картины.

От редакции: Часы работы фонда - вторник-пятница с 14.00 до 18.00, суббота-воскресенье – с 9.00 до 18.00. Адрес: Монрише (кантон Во), Bois Désert 10. Справки по телефону: + 41 21 864 01 01.

Когда в 1904‒1905 годах от собраний русская революционная молодежь перешла к митингам и демонстрациям, то общественное мнение Швейцарии всколыхнулось. «Журналь де Женев», описывая в номере от 8 марта 1904 года сходку русских студентов в Лозанне, отмечала, что «русские студенты-социалисты проголосовали в Лозанне за самую жесткую резолюцию против правительства своей страны». Но боялись швейцарцы не за российское правительство. Анонимный автор заметки переживал за Швейцарию и ее репутацию: «Эти господа и дамы должны бы осознать, что нейтральная страна, которая предоставляет им свое гостеприимство и средства своих учебных заведений, не приспособлена для такого рода упражнений». Русская революция автора не страшила, иное дело швейцарский порядок: «Если господа русские хотят устраивать революцию у себя, это их дело… Но, помилуйте, так как они не у себя, их действия касаются не их одних».

Полиция не всегда вмешивалась даже в ответ на прямые жалобы русских дипломатов. 18 февраля 1905 года глава Российской миссии в Швейцарии В. В. Жадовский заявил протест в связи с тем, что муниципальные власти города Берна оказывали «моральную и материальную поддержку» сборщикам средств в помощь «зачинщикам беспорядков в России». Речь, конечно, шла о последствиях Кровавого воскресенья. Сбор открыто велся на улицах и площадях города. Федеральный совет протест отклонил, заявив, что акция носила неофициальный характер, а деньги были направлены не зачинщикам, а семьям жертв беспорядков.

С ростом революционных настроений в 1905 году возрастала и дерзость революционной молодежи. О «преступлениях царизма» кричали в кафе «Хандверк» в Женеве, в Народном доме Берна, на улицах Лозанны и Цюриха. 7 марта, на масленицу того же года, «продвинутые» студенты и их единомышленники собирались устроить в Берне балаганное представление на тему поражений русской армии в японской войне. Афиши отпечатали, но неясно только, был ли в конце концов проведен этот «перформанс». Полиция в любом случае безмолвствовала.

Когда же деятельность старых и новых революционеров была совершенно легальна, то у полиции и подозрений не возникало на предмет того, зачем где-то собирается столько русских иммигрантов. В Лозанне, например, и в мирное время, и после начала мировой войны, в отеле «Гиббон» (сейчас это значительно перестроенное здание банка UBS на площади Сен-Франсуа) регулярно собирались русские студенты – на благотворительные вечера. Камерная музыка, политическая или заостренная на политику лекция (А. В. Луначарский о культуре, А. М. Коллонтай о женском вопросе ‒ возбуждение зала гарантировано!), а после – спектакль, вот типовая программа мероприятия. То, что на вечерах могут произноситься возмутительные речи, полицию не волновало, зато, когда в декабре 1914 года организаторы попросили снизить налог, выплачиваемый властям с дохода от благотворительных продаж, очередной вечер сразу оказался под угрозой запрета.

Сам вождь мирового пролетариата и в Женеве, и в Берне, и в Цюрихе жил не только скромно, но и законопослушно. При переезде Ленина из Берна в Цюрих весной 1916 года полицейский рапорт об Ульянове краток: «Он четко исполняет все свои обязательства и не дает поводов к замечаниям. По профессии адвокат, он теперь занимается писательской деятельностью. В настоящее время он работает в библиотеке. О величине его дохода мы не можем сообщить никаких сведений». Оставим в стороне туманный вопрос доходов и финансов вообще и сосредоточимся на приличной репутации. Не шуметь, не гулять допоздна, ни с кем из местных не ссориться. Вот залог успеха дела. Ленин, как никто другой, это осознавал. Тихий, незаметный человек и полиции будет неинтересен.

Иностранцам без национальных документов выдавался временный вид на жительство сроком на один год, но выдавался по уплате залога. В городе Цюрихе взималось, например, 1500 франков (огромная по тем временам сумма!) с человека и 3000 ‒ с семьи. За Ленина в Цюрихе деньги, кстати, внесли швейцарские социалисты Отто Ланг и Фриц Платтен. В отдельной категории рассматривались иностранцы, уклонявшиеся от военной службы на родине. В эту категорию в 1916 году попал, вопреки его настойчивым протестам, и Ленин, вынужденный, вдобавок к обычному залогу, заплатить еще и дополнительные 100 франков.

Образцовому иностранцу 6 января 1917 года выдали вид на жительство на два года ‒ до 31 декабря 1918-го! Другим, куда менее образцовым, медлили, задерживали, давали бумаги на короткие сроки. Казалось бы, сиди в Цюрихе и радуйся! А он через три месяца в поезд и ‒ домой…

Самый, наверное, вопиющий пример легального ведения подрывной деятельности ‒ кефирная ферма старого народника Егора Егоровича Лазарева в Божи над Клараном (части образованной много позже коммуны Монтрё), существовавшая до 1917 года. Туда приезжали социалисты всех направлений. Через Лазарева, успевшего за долгую революционную карьеру пожить и в Англии, и в Соединенных Штатах и связанного с «Обществом друзей русской свободы», на дело революции шли деньги от солидных спонсоров, но вряд ли мы когда-нибудь узнаем всю правду о партийных, надпартийных и межпартийных (Лазарев был формально эсером) финансовых механизмах того времени.

Местоположение фермы автору удалось точно определить. Здание, частично построенное на фундаменте древнеримской виллы, существует до сих пор. Желающие могут посидеть на скамейке, «где сидел Ленин». У двух живописных платанов напротив фермы часто проводят фотосессии местные молодожены.

Куплена ферма была на рубеже 1892‒1893 годов Петром Александровичем Лакиером, сыном известного историка и писателя, автора книги «Русская геральдика» А. Б. Лакиера, обосновавшимся в Кларане с 1887 года. После его смерти летом 1894-го, ферма досталась его вдове Юлии Александровне, в девичестве Александровой, уроженке Пензы, родившейся по одним швейцарским документам 1 марта, а по другим ‒ 18 мая 1857 года. Даже вступив в брак с Лазаревым (тот официально осел в Божи с 24 декабря 1896 года), она тем не менее по документам оставалась единственным собственником владения. Согласно архивам земельного кадастра кантона Во, ферма и все прилегавшие к ней участки были записаны только на Юлию Александровну. Так что, строго говоря, «ферма Лазарева» была фермой не Лазарева, а Лакиера. На ферме держали шесть коров и лошадь. Заплатить залог в 1000 или 1500 франков (сумма варьировалась) каждому из супругов Лазаревых было нетрудно: ферма приносила доход. В поручениях товарищам по партии, как это было в случае Ленина, не было надобности.

В 1914 году Юлия Александровна продала скот, а 27 ноября 1917-го и саму ферму семье Вюишу ‒ Марку-Эмилю, а в 1954-м ее унаследовали двое его детей, и у местных жителей хозяйство стало прочно ассоциироваться с этой фамилией. «Русский период» в жизни фермы быстро забылся. Получив от продажи 28 тысяч франков (минус ипотека в 15 тысяч), Юлия Александровна жила еще несколько лет в съемной немеблированной квартире за 600 франков там же в Кларане и смогла приехать к мужу, но не в Россию, откуда он уже бежал, а в Чехословакию, только летом 1922 года. Детей у нее ни от первого, ни от второго брака не было.

За год до этого, летом 1921 года, в полицейском отчете объяснялось, что против Юлии Лазаревой у полиции нет ничего, но что денег у нее на новый залог тоже больше нет. Муж же, Егор Лазарев, ‒ «очень хорошо известный коммунистический агитатор, въезд которому в Швейцарию запрещен». А Егор Егорович с 1907 года находился в разъездах между Швейцарией и Россией и окончательно покинул Божи в 1917-м, предпочтя Кларану революционную Родину. Как и во многих других случаях, после 1917 года швейцарские власти осмелели и стали запрещать то, что раньше было немыслимым. Столько лет терпели «коммунистического агитатора», а когда он сам по своей воле уехал из страны, то запретили ему въезд. Причем за несколько лет до 1917-го года полиция основательно интересовалась Лазаревым и его связями: «Совершенно очевидно, что он служит защитой и посредником между различными русскими иммигрантами и что сам он принадлежит к революционной партии, играя при этом некую роль в политике этой партии». Полицию интересовали клиенты Лазарева, распивавшие кефир на ферме. И женевские, и лозаннские агенты политической полиции приезжали в Божи с целью расспросить о гостях самого Лазарева, но впустую: он товарищей не выдавал, а к нему самому и придраться было невозможно – из поездок в Россию он привозил безупречные паспорта.

Другое совершенно легальное учреждение ‒ знаменитая библиотека-читальня Николая Александровича Рубакина (1862‒1946) в том же Кларане. Это первоначальное ее месторасположение; в Лозанну, с которой привычно связывают имя Рубакина, знаменитый культуртрегер переехал только в 1922 году, много лет спустя. Дом, имеющий собственное имя «Ламбер», сохранился во всей красе ‒ он находится прямо напротив фермы Лакиеров-Лазаревых. Рубакин обосновался в Кларане с 1908 года. Его жизнь известна, о нем и его легендарном книжном собрании много писали. Советский гражданин (в полицейском досье Рубакина указующий перст со словами: «Имеет советский паспорт» красуется на обложке как черная метка), он попал под подозрение полиции только с тех пор, как остался в Швейцарии во времена массового возвращения на родину русских революционеров и им сочувствовавших. До этого никаких подозрений ни он, ни его библиотека не вызывали. Но неслучайно одна из многочисленных публикаций о Рубакине называет его собрание «библиотекой для революционеров». Туда приходили не только и не столько чтобы Пушкина с Тургеневым читать, а за актуальной политической литературой и прессой.

Хотя даже Охранное отделение отмечало в рапортах, что примерно года с 1910-го Рубакин становился все более и более аполитичным, отдаляясь от политических партий и групп в сторону науки, все его старые знакомства ‒ от Плеханова и Милюкова до Ленина и Луначарского − сохранились. Русский клуб в отеле «Сплендид» в Монтрё, который он устроил для меж- и надпартийных встреч в годы войны, оставался остро политическим.

В швейцарском полицейском отчете сентября 1919 года всё или почти всё представлено очень позитивно. Подчеркивалось, что Рубакин зарабатывает на жизнь литературой, получая 1000‒1500 франков в месяц и тратя на две квартиры (одну для себя, другую для библиотеки) в доме «Ламбер» 2200 франков в год. Библиотека его оценивалась в 50‒60 тыс. франков. Неизвестно, на чем основывались библиофилы-оценщики из полиции, но меньше года спустя, в сентябре 1920-го, тот же агент по имени Жорж Бонзон писал о реальной стоимости в библиотеки в 500 000 франков. Единственное на тот момент темное пятно в биографии Николая Александровича ‒ обыск, проведенный у него дома по анонимному доносу в ноябре 1918 года, во время всешвейцарской забастовки. Доносчик настаивал на связях Рубакина с партией большевиков. При обыске, впрочем, ничего найдено не было.

Что осталось, когда «русские пацифисты», как их именовали телеграфные агентства и газеты в апреле 1917 года (они же мирные конференции проводили: в Циммервальде, в Кинтале ‒ многие до сих пор уверены, что в бернских горах социалисты-маргиналы собирались для скорейшего окончания войны), сели в свой поезд? Швейцарцы стали вспоминать, кем были эти люди. Отсутствие документов, четких полицейских рапортов сыграло во многих случаях злую шутку. Стали создаваться художественные произведения и устные легенды, причем не только в левой среде. Говорить, что там-то и там-то побывал Ленин, пусть даже с добавлением, что это изверг рода человеческого, стало популярно. Что уж говорить о левых! Тут было где разгуляться. Уже в 1920 году на знаменитой женевской башне Молар появился столь популярный у туристов барельеф «Женева ‒ город изгнанников» с лежащим Ильичом. Слащавая книга журналиста-коммуниста Мориса Пианзолы (1952 г.) «Ленин в Швейцарии» (русский перевод был сделан в 1958 году) просто наполнена формулировками типа: «Вот он идет по улицам Женевы… Рабочие, которые проходят мимо него в квартале Пленпале, принадлежат, возможно, к совсем еще молодой социалистической партии Швейцарии. Как бы они удивились, если бы могли знать, что только что навстречу им прошел человек, который станет создателем первого в мире социалистического государства». Дальше, правда, говорилось о юноше-грузине из Тифлисской духовной семинарии, который прочитал статьи Ленина и воскликнул: «Я во что бы то ни стало должен увидеть его». По понятным причинам пассаж о сыне сапожника Виссариона из переиздания книги Пианзолы 1965 года был исключен.

Коммунисту Пианзоле вторил женевский профессор истории, консерватор и старо-католик Свен Стеллинг-Мишо. Выступая 4 ноября 1967 года на церемонии открытия мемориальной доски В. И. Ленину на женевской улице Плантапоре, он, в частности, сказал: «Прохожие, которые встречались с ним [Лениным] тогда на улицах, были бы очень удивлены, если бы узнали, что этот невысокий, коренастый, лысеющий человек с мощным черепом, с раскосыми живыми глазами, закладывает основы первого в мире социалистического государства и вызовет в Европе и за ее пределами изменения, размах и масштаб которых мы до сих пор не можем оценить».

От редакции:Продолжение рассказа Вы сможете прочитать в нашем завтрашнем выпуске. А другие материалы, связанные с юбилеем Октябрьской революции - в тематическом досье.

Главное на сегодня.

Продажи продукции химической и фармацевтической промышленности выросли в третьем квартале на 1%, металлургической – на 12%. В отчете AFD подчеркивается активизация торговли со странами Азии, а также то, что рост экспорта в страны Европы оказался ниже среднего.

Если говорить об импорте, то, по данным AFD, в третьем квартале 2017 года его объем вырос на 7,4% в номинальном выражении и на 1,6% в реальном выражении (то есть, с поправкой на изменение цен).

Тем не менее, в сентябре отмечено сокращение экспорта на 3,1% (до 18,2 миллиарда франков) по сравнению с тем же месяцем прошлого года, в первую очередь из-за сокращения продаж продукции химической и фармацевтической промышленности в США.

В сентябре фармацевтических товаров было продано на 864 миллиона франков меньше, или на 10,2% в номинальном и на 10,8% в реальном выражении. Машиностроение и электроника «продали» на 76 миллионов больше (+2,7% в номинальном/+0,9% в реальном выражении), часовая промышленность – на 63 миллиона больше (+3,7%/+3,6%). Кроме того, в сентябре на 34 миллиона вырос экспорт продуктов питания, напитков и табачных изделий (+4,6%/+1,8%), на 56 миллионов (+19,5%/+12,5%) – одежды и обуви, а также продукции текстильной промышленности.

Согласно статистике, приведенной на сайте Федерации швейцарской часовой индустрии (FH), сентябрь стал шестым месяцем непрерывного роста экспорта часов. Стоимость отправленной в другие страны продукции составила 1,8 миллиарда франков, что на 3,7% больше по сравнению с сентябрем 2016 года. В целом за третий квартал стоимость экспортируемых часов составила 4,89 миллиарда франков (+3,9% в номинальном/+2,9% в реальном выражении), отмечается в отчете Федеральной таможенной администрации.

Если же говорить о количестве проданных часов, то в сентябре оно сократилось на 11,6% (за границу были отправлены 2 миллиона изделий). «Виновниками» такого изменения стали недорогие модели по экспортной цене менее 200 франков; в сентябре Конфедерация отправила за рубеж на 18,5% меньше таких часов по сравнению с тем же периодом 2016. По данным FH, объем экспорта недорогих изделий сокращается больше года.

В то же время, общая стоимость проданных часов по цене от 200 до 3000 франков немного выросла (в среднем на 2%), так же как и стоимость моделей дороже 3000 франков (+8%). В целом, спрос по-прежнему растет на модели, выполненные из стали и драгоценных металлов.

Что касается стран, которые входят в список основных импортеров швейцарских часов, то спад наблюдается со стороны США (-0,6%, 192,8 миллиона франков) и Японии (-15,6%, 108,6 миллиона), в то время как Великобритания (+0,7%, 122,2 миллиона), Китай (+1,2%, 109,7 миллиона), Гонконг (+13,7%, 213,4 миллиона) и Сингапур (+89,6%, 179,2 миллиона) приобрели существенно больше. Благодаря такому «прыжку» Сингапур переместился за один месяц с восьмого на третье по значимости место в списке покупателей швейцарских часов.

44-й чемпионат профессионального мастерства среди молодежи WorldSkills проходил в Абу-Даби с 14 по 19 октября. Чемпионат неофициально называют «Олимпиадой рабочих рук», потому что в нем принимают участие представители разных рабочих профессий: механики, парикмахеры, кондитеры, официанты и косметологи соревнуются за звание лучшего в своей области.

Идея соревнований возникла в послевоенной Испании, где для восстановления страны очень не хватало рабочих. Игры стали проводиться для того, чтобы повысить престиж ручного труда, показать важность профессионального обучения, заинтересовать молодежь и популяризировать рабочие специальности. Проект оказался таким удачным, что вскоре к испанцам присоединились жители остальных европейских стран, а позже – и весь мир. Сегодня чемпионат Worldskills превратился в настоящее глобальное движение. Во многих странах проводятся национальные чемпионаты, победители которых отправляются на международный конкурс.

В Абу-Даби швейцарцы завоевали 20 медалей: 11 золотых, 6 серебряных и 3 бронзовых. По количеству золотых медалей Швейцария уступает только Китаю, а по общему количеству медалей занимает третье место после Китая и Кореи. Выступление швейцарской сборной уже назвали историческим и выдающимся: 90% членов команды были отмечены тем или иным способом – медалью, медальоном, дипломом или другим знаком отличия. Это лучший результат швейцарцев за всю историю соревнований.

В чемпионате участвовали 1300 молодых людей из 59 стран, и конкуренция между ними была острой. Если команды из других стран готовились годами, то швейцарцы прошли обычное профессиональное обучение и стали тренироваться только за несколько месяцев до начала конкурса, подчеркивает глава пресс-службы Swiss Skills Роланд Хирсбруннер. С одной стороны, такой высокий результат всех удивил. С другой, второе место на престижном конкурсе может считать отличной рекламой швейцарской системы профессионального образования.

На фотографиях с церемонии награждения швейцарцы не скрывают своих чувств: среди остальных призеров они, наверное, выглядят самыми радостными. На вопросы журналистов они отвечают, что не верят своей удаче. Мы же уверены, что удача и случай в их успехе сыграли незначительную роль, а победа стала результатом их высокого профессионального уровня.

21-летний Беат Шранц из Адельбодена, например, стал лучшим электриком-монтажником и получил специальный приз «Best of Nation», так как набрал наибольшее количество баллов в команде. В его профиле на сайте Swiss Skills указано, что он с детства хотел овладеть именно ручным ремеслом, а перед чемпионатом тренировался всего 5 недель.

Татьяна Кавьецель принесла золотую медаль в категории «Ресторанное обслуживание». Она умеет взбивать правильную пенку для капучино (высотой один сантиметр) и виртуозно складывать салфетки. Смешать коктейль, идеально нарезать фрукты и приготовить фламбе для нее тоже не проблема. Можно предположить, что с поиском работы у Татьяны теперь проблем не будет: отели и рестораны должны выстроиться в очередь, чтобы получить такого ценного сотрудника.

Первое место в кондитерском и пекарском деле Швейцария разделила с Францией, что понятно, и Китаем, что немного неожиданно. Кстати, лучшим стилистом по волосам оказался француз Матье Леже: но разве кто-то сомневался в том, что французы в совершенстве владеют парикмахерским искусством? Итальянские кулинары также могут гордиться: повар Томас Тутцер из итальянской провинции Южный Тироль взял «золото» на чемпионате.

Российская команда показала отличный результат, заняла первое место по количеству баллов и завоевала 6 золотых, 4 серебряных и одну бронзовую медали. Российские молодые специалисты оказались лучшими в системном и сетевом администрировании, веб-разработке и ИТ-решениях для бизнеса.

Напомним, что чемпионат World Skills проходит каждые два года, и в 2019 году молодые профессионалы будут соревноваться в Казани. Флаг WorldSkills уже доставили в Россию: перед тем, как добраться до Казани, он побывает даже в космосе.

Со времен Античности оставили свой след в истории Крымского полуострова сотни племен и народов – скифы, готы, аланы, греки, генуэзцы, тюрки, хазары, караимы, армяне, славяне, немцы, чехи, эстонцы… Вихрем проносились кочевники, поселялись здесь виноделы и ремесленники, купцы и поэты.

Императрица Екатерина II (1762-1796) пригласила иноземцев поселяться в России. В их числе прибыли и швейцарцы: инженеры и математики, коммерсанты и учителя, миссионеры и офицеры, сыровары и часовые мастера. Дети царской семьи имели швейцарских воспитателей (Фердинанд Тормейерв семье Александра III и Пьер Жильярв семье Николая II), швейцарские кондитеры обслуживали царский двор. Многие из них сделали блестящую карьеру, Россия стала их второй Родиной. В этот период переселялись в Российскую империю и целые группы обедневших швейцарских крестьян. Таким образом, на юге России возникли две швейцарские колонии: поселение Шабов Бессарабии к юго-западу от Одессы на берегу Черного моря основали в 1821 году франкоязычные виноделы из кантона Во, а село Цюрихталь, о котором мы уже писали несколько лет назад, возникло после 1804 года в Восточном Крыму благодаря выходцам из немецкоязычной Швейцарии, в основном, из кантона Цюрих. Позднее к ним присоединились и уроженцы южных районов Германии.

Швейцарцы отправились в дорогу поздней осенью 1803 года из Констанцы на Боденском озере. Путь был нелегким. По дороге многие переселенцы передумали и вернулись назад. Летом 1804 года 228 эмигрантов добрались до Крыма. Надо было обживаться на новом месте, в голой степи. Лишь спустя некоторое время швейцарцы смогли переселиться в деревню Джайлав, которую в память о своей родине назвали Цюрихталь (нем. Zürichtahl — «цюрихское село»). Жизнь колонистов поначалу была крайне сложной. Ремесленникам очень не хватало опыта в ведении сельского хозяйства, тем более, что они оказались на незнакомых землях и в новых климатических условиях: последовали болезни, неурожаи.

Впоследствии эта интересная колония стала одной из самых развитых и зажиточных в Восточном Крыму. Залогом процветания швейцарских крестьян был упорный труд, стремление к созиданию, культуре, духовности. Выращивание пшеницы, развитие скотоводства, а позднее также садоводства и виноградарства начали приносить прибыль. Была построена мельница, поселение расширялось.

Грянула революция 1917 года, коллективизация. Приближалась Вторая мировая война. Сталинское предписание депортировать всех немцев коснулось в 1941 году и основанной швейцарцами деревни. В течение одного дня 18 августа цюрихтальцы должны были упаковать свои вещи и отправиться в долгий и нелегкий путь – на Урал, в Сибирь, в Казахстан. В 1944 году произошла вторая волна выселения немцев из Крыма. Так закончилась история швейцарской колонии в Крыму. После войны Цюрихталь был переименован, как и другие немецкие поселения, и сейчас носит название Золотое поле Кировского района.

Помнили ли в XX веке цюрихтальцы своих швейцарских предков? Когда в 1914 году в России вышли Законы о ликвидации немецких землевладений, на вопросы полицейских приставов о происхождении жителей Цюрихталя последние отвечали, что веры они лютеранской, граждане Российской империи, а прадеды их – из Швейцарии.

Интересны судьбы цюрихтальских семей – их потомки отыскали своих предков, составили родословные. На примере цюрихтальцев мы увидим, как тесно переплелись в Крыму судьбы немцев и швейцарцев. В 2008 году Василий (Вилли) Генрихс опубликовал книгу«С надеждой в Крым. С долготерпением в Сибирь. А что в будущем?», в которой рассказал историю фамилии Гальвас. По крупицам собирал информацию, беседовал с представителями старшего поколения. «Я несколько лет трудился над этой книгой, - рассказал нам автор. – Приходилось устно опрашивать тех, кто остался в живых: бабушек, родившихся в 1912-1916 годах. Ведь получить доступ к архивам было в то время проблематично».

Крымский след в истории рода Гальвас (эту фамилию носила мама Василия Генрихса Фрида Александровна), первые упоминания о котором относятся ко времени религиозных войн во Франции XVI века и переселения французских протестантов в Германию, начинается с Михаила Георгиевича Гальва (Гальваса) (09.03.1770-18…), который вместе с женой Елизаветой и четырьмя детьми решил покинуть родную деревню Хеддесхайм (Heddesheim) рядом с городом Маннгейм (Mannheim) в земле Баден-Вюртемберг и отправиться в солнечную Тавриду в поисках лучшей жизни. В книге «Хронологическая летопись Хеддесхайма» записано, что «Михаил Георгиевич выехал со своей семьей 8 июня 1809 года в Таврию (Крым, Таврическая губерния). По профессии был крестьянин-земледелец».

О колонии Цюрихталь в книге-справочнике Карла Штумппа приведена информация за 1816 год: «Цюрихталь, основан в 1804 году (евангелистами), ревизионный лист 1816 года. Жители её были происхождением из Швейцарии (Мерцаль) и Германии (земля Баден-Вюртемберг). Путь передвижения в Россию: Меерсбург - Ульм - Вена - Прессбург. Поселились в Феодосийском районе, в колонии Цюрихталь».

Потомки Михаила Гальваса расселились по разным городам и селам Крыма, не редки были браки с выходцами из Швейцарии. Дедушка Василия Генрихса по материнской линии Александр Яковлевич Гальвас (1892-1938) родился в Крыму, в деревне Ней-Либенталь. Женился в 1918 году на уроженке села Цюрихталь Оттилии Генриховне Дубс (1895-1924?). Оттилия происходила из рода крымских швейцарцев, ее отец – Генрих Генрихович Дубс – также родился в Цюрихтале.

Нелегкая судьба ждала эту трудолюбивую немецко-швейцарскую, а по сути – крымскую, семью. Оттилия умерла молодой, в возрасте 29 лет, оставив мужу трех детей – Кергарта (1919-19…), у (1921-1986) и Рейнгольда (1924-1995). Александр Гальвас женился во второй раз на Мелите Яковлевне Гаар (1902-1971). Наступали времена репрессий. В 1931 году Александр с женой Мелитой Яковлевной и тремя детьми были депортированы, как кулаки, в Архангельскую область, поселок Плесецк. Позднее Рейнгольд Гальвас вспоминал: «У нас осталось в Крыму большое имение, в котором потом был сельсовет».

И на севере немцы стали усердно работать, но в апреле 1938 года Александра Яковлевича Гальваса вместе с другими мужчинами поселка Плесецк арестовали, и 31 октября 1938 года расстреляли. Фрида осталась без отца в 17 лет. Сменила много профессий, работала буфетчицей, уборщицей, на оборонном комплексе, в трудармии…

Вышла замуж также за уроженца Крыма Василия (Вильгельма) Ивановича Генрихса (1917-1966). У них родилось пятеро детей: Елена (1948), Володя (1951), Нелли (1953), Виктор (1958) и Василий (Willi) (1962).

Какие воспоминания остались сегодня у потомков крымских швейцарцев и немцев? Тот край, который стал их родиной, для процветания которого они столько трудились, в прямом смысле слова поднимая порой целину, оказался для них утраченным навсегда? Кто виноват и кто прав – судить истории. Потомки стремятся хотя бы восстановить факты, проследить историю своих семей.

Весной этого года Василий Генрихс посетил село Новодолинка (до 1945 года называлось Ней-Либенталь) Красногвардейского района, откуда был родом его прадед. Впечатление осталось тягостное… Похоже, что некоторые крымские села, расположенные в степной части, вымирают. От прежних процветающих немецких поселений, возникших, словно розарии в пустыне, мало что осталось. «Наши родственники приезжали сюда в 1970-х годах, посмотреть на дома предков. У меня был план, но место, где должен был бы находиться дом прадеда, трудно определить, так как не известны размеры выделявшихся в те времена участков. Есть развалины саманного дома, с уцелевшим погребом с арочным сводом, а метрах в пятнадцати – хорошо сохранившийся колодец. Погреб и стенки колодца выложены ракушечником, а справа, на некотором расстоянии, находится котлован от церкви. Мой прадед жил слева от церкви через два двора. Может, это и есть развалины его дома...»

В Цюрихтале, впрочем, помнят своих основателей – в школе действует музей истории села, где представлены редкие документы, в том числе присланные из-за рубежа. Правда, многие тексты – на английском или немецком языках, которые ждут, чтобы какой-нибудь исследователь занялся ими. «Жатвы много, а делателей мало…»

Полицейских сообщений о передвижениях по стране Ленина и его соратников не осталось, и энтузиасты (опять же с разными знаками ‒ как поклонники Ленина, так и наоборот) начали выдумывать места, где жил вождь мировой революции. В Романдской Швейцарии самым известным из мест, где мы встречаемся с фальшивым Лениным, стал городок Бе / Bex в Шабле, в долине Роны.

У потомков водуазской семьи Женье хранится экземпляр изданной в 1916 году в Лозанне на французском языке книги русского предпринимателя, издателя, благотворителя, а по совместительству и журналиста, выходца из купеческой семьи города Борисоглебска Тамбовской губернии Ефима Дмитриевича Мягкова «Голгофа сербского народа» (« Le Calvaire du peuple serbe »). Будучи корреспондентом московской газеты «Русское слово», автор описывал свои путевые впечатления на военных дорогах Первой мировой в Сербии. На книге имеется дарственная надпись, тоже по-французски: «Г-ну Альфреду Женье и его супруге с наилучшими воспоминаниями. Г. Ульянов. 25 декабря 1916 г., Женева». Человек по фамилии Ульянов приезжал к семье Женье в Бе и гостил там некоторое время летом 1916 года. «Г», или, если быть точным, латинское «G» перед фамилией не смутило никого. Женье, их родственники, краеведы, историки, журналисты как один стали твердить – у них в Бе был Ленин! Книга досталась приемной дочери бездетных Женье ‒ Эрнестине Пьес. Та, будучи в 1916 году уже более чем взрослой (она скончалась в возрасте 92-х лет), помогала в то лето на кухне и была до конца дней уверена, что кормили они Ленина, которого она потом узнала по портретам в газетах. Вырезки из газет с изображениями юного Володи Ульянова, а также Ленина с Крупской в Горках (простим безвестным журналистам то, что они приняли Горки / Gorki за дачу или имение Максима Горького) Эрнестина наклеила прямо в книгу Ефима Мягкова. Добрая швейцарская старушка в конце жизни, кстати, очень сожалела, что не подсыпала гостю стрихнина... Книга о сербах от Эрнестины досталась ее внучатому племяннику, женевскому архивисту Роже Россе, который и рассказал эту историю автору этих строк.

История эта и без Эрнестины зажила своей жизнью, обросла массой публикаций. Нашлись старожилы, которые вспомнили точные даты проживания вождя в Бе ‒ с 1 июля по 14 августа (официальная «Биографическая хроника» свидетельствует, что с июля по начало сентября 1916 года Ленин с Крупской вообще-то отдыхали во Флумсе в кантоне Санкт-Галлен, на другом конце страны), а также сколько гость платил за постой и за дрова, как праздновал с селянами 1 августа (в статье «Первое Августа с Лениным» в «Журналь де Бе» за 4 августа 1967 года описывается, как взволнованный Ильич, стоя у костра, со слезами на глазах слушает швейцарский гимн!), как говорил с Альфредом Женье о грядущей в России революции (!). Само собой разумеется, и сохранившийся «дом Ленина» туристам показывали. В январе 1954 года некий женевский русский эмигрант Георгий Васильевич Беззубиков, родившийся 10 апреля 1892 года в Твери, бывший солдат Русского экспедиционного корпуса во Франции, взглядов явно левых, член общества «Швейцария ‒ СССР», предпринял самостоятельное исследование, съездил в Бе, встречался с «Эд.» (имя во всех источниках передано в сокращенном виде ‒ это должен быть или Эдуард, или Эдмон) Сосса, тогдашним владельцем шале, фотографировался перед зданием. Материалы о Ленине в Бе он передавал в советское посольство. Полиция, не поймавшая в свое время Ленина, решила отыграться на Беззубикове: с чего это он интересуется Лениным? На Беззубикова нашли компромат: за ним, оказывается, с 1930-х годов тянулся целый шлейф правонарушений ‒ воровство, мошенничество, поджог, распространение фальшивых чеков. К тому же он был тесно связан с советскими дипломатами – его регулярно нанимали, чтобы подстричь изгородь в советском представительстве в Женеве, а в женевской квартире нашли «Правду», «Известия» и «Литературную газету». Благодаря задержанию, все досье Беззубикова, включая фотографии, теперь сохранилось в Федеральных архивах. Причина такой активности выяснилась позже, в рапорте в Берн: власти испугались, что шале в Бе и землю вокруг него купит через подставных лиц Советский Союз, а рядом в горах были расположены военные объекты...

Но вернемся в Бе. Мы забыли, что к книге Мягкова прилагалась и визитная карточка «Г. Ульянова», где черным по белому было написано: «Григорий Ульянов. Бывший депутат Думы. Лозанна, вилла «Л’Об», авеню Бомон». Ниже зачеркнут парижский адрес. И такой человек существовал. Григорий Карпович Ульянов (1864 или, по данным женевских архивов, 1869 ‒ 1943), депутат быстро распущенной I Государственной Думы, эсер, по профессии учитель, долго жил с женой Евгенией, рожденной Фортунатовой, в Швейцарии, в Женеве и Лозанне и, кстати, участвовал вместе с Лениным в Кинтальской конференции. Мало того, он тоже был волжанином, по происхождению мордвином. Если взглянуть на его фотографию в справочнике депутатов, то можно вообразить, что через десять лет шевелюра Григория Карповича поредела и он стал немного похож на однофамильца. Так что, судя по всему, именно Г. К. Ульянов жил тем памятным летом 1916 года в Бе, проникновенно слушал швейцарский гимн и счастливо избежал стрихнина. Его просто перепутали с земляком-волжанином.

Но швейцарские горе-знатоки-лениноведы не сдавались. Они на полном серьезе заявляли, что В. И. Ульянов тоже был депутатом, но недолго, «всего один день», и якобы иногда использовал как псевдоним имя «Григорий». Но непреложный факт ‒ в Швейцарии, равно как и в других странах, где Ленин жил, он всегда регистрировался под своими настоящими именем и фамилией. Псевдонимы существовали для статей. Ни «Григория Ульянова», ни «Григория Ленина» в списке псевдонимов никогда не было. Непонятно только, почему версия о Ленине в Бе так живуча. Дошло до того, что в фонде Швейцарского телеграфного агентства в Водуазских кантональных архивах в досье Ленина (это вырезки из прессы разных лет) вождь мирового пролетариата до сих пор именуется одновременно и Ульяновым Владимиром Ильичом, и Ульяновым Григорием.

Одновременно в Архиве коммуны Монтрё можно подержать в руках циркуляр политической полиции Лозанны, направленный в коммуны 28 мая 1921 года. Это удивительный документ. Повторим дату. Май 1921-го года. Вот уже три с половиной года В. И. Ульянов-Ленин является Председателем Совнаркома, его знает весь мир. В циркуляре же под номером 3 значился дословно: «Ленин, паспорт на имя “Анри Буассона”, 29 лет, из Невшателя». Если любой человек из списка, в том числе «Ленин-Буассон из Невшателя» появится или подаст документы в какой-либо коммуне, то нужно было срочно предупредить об этом некоего Клота, младшего сержанта политической полиции. Младший сержант Клот явно что-то напутал. Или какой-то невшательский смутьян стал прозываться громким именем «Ленин» (вспомним гремевшего много десятилетий спустя террориста «Ильича Рамиреса Санчеса»), или же Клот (или его начальство) пользовались какими-то заведомо устаревшими и/или неправильными данными. 29 лет Ленину было в далеком 1899 году, и «Анри Буассоном» он никогда не звался, о чем свидетельствует уже упоминавшийся список псевдонимов вождя. В Архиве Монтрё когда-то были уверены в том, что у них Ленин ‒ настоящий, и в Сеть с легкой руки сотрудников архивов с Ривьеры даже попали тексты российских журналистов о Ленине-Буассоне. Как бы то ни было, но если речь шла о розыске настоящего В. И. Ульянова, то эпизод с циркуляром Клота очень характерен. Проворонив смутьянов в нужное время, швейцарской полиции было потом очень трудно выманить вождей из-за кремлевских стен.

Отыгрывались швейцарские власти потом на тех, кто не мог защититься. И не только на безвестном Беззубикове. В феврале 1942 года, за год до смерти, 83-летний П. Н. Милюков, знаменитый политик и историк, один из творцов и героев Февраля, сделал запрос о приезде на небольшой срок из Экс-ле-Бена в Савойе, где он жил, в близлежащую Женеву. После долгих бюрократических проволочек, когда полицейские выясняли, кто такой Милюков, когда он последний раз был в Швейцарии, где он жил, чем занимался, почему не спал с женой, что писал по утрам в гостинице в Равиле в кантоне Вале осенью 1939 года, пришел необъяснимый отказ. Лишь через несколько месяцев, в июне 1942-го, федеральная полиция смилостивилась и разрешила въезд, но с унизительной для бывшей знаменитости формулировкой: «Принимая во внимание почтенный возраст г-на Милюкова…». То есть давали понять, что немощный старик ничего в Швейцарии уже не напортит.

Раньше надо было проявлять активность… Своеобразное швейцарское послесловие к русской революции случилось в 1923 году. Суд тогда оправдал русского швейцарца Морица Конради, убившего советского представителя В. В. Воровского в ресторане лозаннской гостиницы «Сесиль», и превратил, со всенародного одобрения, процесс Конради в процесс над большевиками. Этот суд, видимо, надо воспринимать и как запоздалую попытку швейцарского общества и государства оправдаться за свою мягкотелость и беззубость по отношению к тем, кто развязал «русскую смуту», стоившую жизни и многим швейцарцам.

От редакции:Продолжение рассказа Вы сможете прочитать в нашем завтрашнем выпуске. А другие материалы, связанные с юбилеем Октябрьской революции - в тематическом досье.

Главное на сегодня.

Посетители смогут познакомиться с историей «шоколадной династии», поколения которой передавали потомкам свои принципы, знания, традиции, отмечается на сайте компании. Каждый этап развития фирмы представлен в экономическом и историческом контексте. Ожидается, что музей под названием CHEZ Camille Bloch будут посещать 100 000 человек в год.

Первоначально целью стройки, запущенной в 2015 году, было расширение инфраструктур, чтобы справиться с растущим в последние десять лет спросом на продукцию фирмы. Желая удвоить производство шоколада, открыть новые офисы и музей площадью 1700 квадратных метров, руководство потратило на работы 40 миллионов франков.

Любители сладкого смогут узнать о том, как делают пралине, посмотреть архивные видеозаписи, наполнить чашку под краном, из которого течет шоколад, или изготовить разные виды плиток и конфет под руководством профессионалов. Рядом с музеем расположен магазин, где можно купить сладости компании, парк с зоной для пикника и кафе, где посетителям предложат сладости от Camille Bloch и местные блюда. Кроме того, в интерактивном центре желающим покажут, как выгравировать на плитке шоколада Ragusa послание или стихи: отличный подарок близким и друзьям. Также здесь оборудованы залы для проведения семинаров и конференций.

Глава предприятия Даниэль Блох подчеркнул в интервью газете Le Temps, что фирма предлагает отправиться в приключение, «в котором испытаниям подвергнуться все чувства». Поможет ли это небольшому предприятию выделиться на фоне Cailler и Nestlé, у которых тоже есть свои музеи? «Мы немного похожи на Давида, окруженного Голиафами. Тем не менее, у нас здесь особенный подход, а также семейная атмосфера, рассчитанная, прежде всего, на швейцарцев, которые увидят продукты из своего детства».

«Мы надеемся, что новый центр станет второй по важности достопримечательностью региона Трех озер» (куда входят Бильское, Муртенское и Невшательское озера - НГ), - подчеркнул директор туристического управления Бернской Юры (территории, входящей в состав кантона Берн) Гийом Даво, который не исключает возможности выпуска билетов, позволяющих посетить также музей часовой марки Longines в Сент-Имье и местных сыроварен.

Со своей стороны, министр экономики Йоханн Шнайдер-Амманн отметил, что «в расположенные на периферии регионы относительно редко вкладывают деньги, но семья Блох решилась это сделать. Как предприниматель, я знаю, что для создания потенциала нужно идти на риск».

Вероятно, уверенности руководителям компании придает пример марки Cailler, музей которой в коммуне Брок в кантоне Фрибург посетили в 2016 году полмиллиона туристов.

Опубликованное семь лет назад 44-страничное руководствопо внешнему виду для сотрудников UBS сильно позабавило журналистов в то время. Они язвительно прокомментировали чуть ли не каждый пункт документа, регламентирующего цвет нижнего белья, оттенок колготок, длину щетины у мужчин и форму прически у женщин. По крайней мере, один урок из этой истории тогда извлекли все: любые изменения корпоративного дресс-кода гарантируют внимание прессы и рост числа упоминаний названия банка в СМИ, что уже неплохо.

Базельский кантональный банк, например, попал в заголовки швейцарских новостей в июне, когда пересмотрел форму одежды своих служащих. Стремился ли банк к такой медийной популярности или слава свалилась на него случайно, неизвестно. Во внутреннем документе сотрудникам напомнили, что на работу стоит надевать костюмы темных цветов и светлые рубашки, а также предложили дополнить свой образ аксессуарами фирменных цветов – шейными платками либо галстуками. Возмущенные работники ответили, что они всегда одеваются соответственно занимаемым должностям. В конце концов, они же не дети, которым нужно объяснять, что можно и нельзя носить.

Совсем другой путь выбрал банк Clientis Caisse d’Epargne из коммуны Куртелари, который решил отказаться от черно-белой униформы, рубашек с вышитым логотипом и корпоративных аксессуаров. Начиная с января следующего года, все 35 сотрудников смогут носить на работу свободную форму одежды. Но это не значит, что можно будет надевать все, что хочется: некоторые ограничения все-таки отсанутся.

Новые правила были разработаны нанятым имидж-консультантом, которая провела «модный аудит», проанализировала пожелания сотрудников и требования компании и дала несколько рекомендаций. Например, стилист советует не носить шорты, джинсы, спортивные брюки и не демонстрировать татуировки и пирсинг. Одобрение модного эксперта получили туники, брюки-чинос, одежда с рисунком и «элегантные кроссовки» (что это такое, не уточняется). Также она подчеркивает, что для встреч с клиентами в теннисном клубе, на сельскохозяйственной ярмарке или вечернем приеме требуется одеваться по-разному. Возникает вопрос, неужели чтобы прийти к этому гениальному заключению, нужны специальные знания в области моды? Неужели не хватит обычного здравого смысла, чтобы понять, что стоит носить соответствующую обстоятельствам одежду? Ведь никто не отменял следующего правила: если чувствуешь себя неуверенно в одежде, значит, скорее всего, ты одет неуместно.

В журнале Bilan назвали решение банка из Куртелари революционным: в такой консервативной и строго регламентированной области право свободно одеваться можно считать радикальными изменениями. Но так ли это на самом деле? Вряд ли. Не стоит забывать, что речь идет о маленьком банке в сельской местности, где формальный внешний вид может создать ненужную дистанцию с клиентами. Директор банка Реми Дефилипис также говорит, что целью модных преобразований было желание стать ближе к клиентам, большинство из которых не носят строгие костюмы. Другими словами, если бы офис банка располагался не среди альпийских лугов, а на главной улице большого города, если бы основными клиентами банка были не фермеры, а бизнесмены, то, наверное, никаких изменений дресс-кода не последовало бы.

В каком-то смысле банкирам повезло меньше, чем специалистам IT-индустрии, неофициальная униформа которых состоит из пары джинсовых брюк и мятой футболки. Правила одежды для работников финансовой сферы не менялись, наверное, лет сто, хотя в последнее время банки идут на некоторые послабления. Например, джинсы и шорты разрешены в банке JP Morgan, а Goldman Sachs предоставил своим сотрудникам право самим решать, как одеваться. Тем не менее, достаточно пройтись в будний день по цюрихской Банхофштрассе, чтобы увидеть, что скроенные по фигуре костюмы, выглаженные рубашки, шелковые галстуки и юбки-карандаши остались на месте: модной революции в швейцарском банковском дресс-коде пока не случилось.

В январе 2015 года Национальный банк Швейцарии решил отменитьжесткую привязку курса франка к евро, что привело к резкому укреплению национальной валюты. Франк взлетел буквально за полчаса и погрузил экономику Конфедерации в «состояние шока»: аналитики предсказывали рецессиюи трудности для экспортных компаний.

Два с половиной года спустя настало время оценить, насколько правдивыми оказались эти прогнозы. 24 октября Федеральный секретариат по экономике опубликовалшесть исследований, в которых было изучено влияние сильного франка на рынок труда, экспорт и инвестиции.

Прежде всего, укрепление валюты сказалось на рынке труда: количество занятых уменьшилось за последние два года примерно на 4%, число вакансий также сократилось. Несмотря на то, что в третьем квартале этого года был зафиксирован рост предложений о работе, пока неизвестно, можно ли с уверенностью утверждать, что ситуация стабилизировалась.

Наверное, больше всего остального эксперты боялись, что сильный франк окажется катастрофой для экспорта, но их худшие опасения не оправдались. Исследователи пришли к выводу, что швейцарский экспорт в большей степени может пострадать не от валютных колебаний, а от сокращения ВВП страны-импортера. Так, при укреплении франка на 1% экспорт уменьшается на 0,06%. А при снижении ВВП страны-импортера на 1%, швейцарский экспорт падает на 0,8%.

Любопытно, что в экспортной экономике заметно увеличились доли трех областей – фармацевтики, а также индустрии часов и точных инструментов. Продукты этих отраслей менее зависимы от валютных колебаний и делают экспорт более устойчивым. Однако такая концентрация имеет также обратную сторону и может угрожать стабильности всей системы. Например, если в одной из этих сфер случится кризис, то последствия скажутся на экономике всей страны.

Колебания экспорта вызвали сдвиг в пользу производства высококачественных продуктов. Чтобы оставаться конкурентоспособными, промышленные компании стремятся улучшить качество своих товаров. По данным исследования Цюрихской высшей школы прикладных наук, укрепление франка на 10% ведет к повышению качества товаров на 1-2%, что особенно заметно в машиностроении и часовой индустрии. Компенсировать негативные последствия сильного франка помогло также то, что многие предприятия получили выгоду от значительно подешевевших импортируемых товаров.

Экспортные компании отреагировали на валютные изменения снижением расходов на исследования и разработку. Ученые заметили следующую корреляцию: среднестатистическое предприятие урезает расходы на исследования на 17% при укреплении франка на 10%. Еще одним негативным эффектом стало уменьшение инвестиционных бюджетов и перенос сроков некоторых инвестиционных проектов. Все это может отрицательно сказаться на экономической привлекательности Швейцарии и ускорить деиндустриализацию.

Тем не менее, швейцарская экономика сумела адаптироваться к новым условиям. Авторы одного из исследований проанализировали экономики 40 стран и выяснили, насколько они восприимчивы к изменениям курсов валют. Швейцария оказалась более устойчивой к валютным колебаниям, чем Германия и Япония. Лучшие результаты показали только те страны, в экономике которых экспорт не играет большой роли.

Несмотря на то, что 2015 год стал непростым для ориентированных на экспорт компаний, швейцарская экономика смогла выйти из сложившейся ситуации с относительно небольшими потерями. Хотя с 2015 года продуктивность и занятость развивались ниже среднего, тем не менее, рецессии не наступило, резкого скачка безработицы не случилось, а гибкость компаний позволила им сохранить свои позиции.

Референдум в Шотландии, Брексит, события в Каталонии… невольно приходит мысль о том, что в Европе нарастает «снежный ком». Что будет с Ломбардией и Венецией, и как это отразится на Швейцарии?

Член Национального совета от Народной партии Швейцарии Марко Кьеза отметил в интервью газете Le Temps, что расширение автономии Ломбардии пошло бы на пользу Тичино.

По мнению итальянских сторонников изменения статуса Ломбардии, где проживают более 10 миллионов человек, их область в таком случае может стать одной из самых процветающих в Европе. Губернатор Ломбардии Роберто Марони отметил, что цель расширения автономии – расширение полномочий, в частности, в налоговой сфере, чтобы в местной казне оставалось больше денег из 54 миллиардов евро, которые Ломбардия ежегодно перечисляет в Рим. Также оба региона хотят самостоятельно принимать решения в таких областях, как инфраструктура, образование и здравоохранение.

Марко Кьеза подчеркнул, что экономический рост в пограничном с Тичино итальянском регионе поможет разрядить обстановку на рынке труда в италоязычном кантоне, где 65 500 рабочих мест из 230 000 занимают фронтальеры (жители приграничной зоны соседнего со Швейцарией государства, которые трудятся в альпийской республике). Политик также указал на большой экономический потенциал Ломбардии и на то, что «деньги ломбардцев хранятся в наших банках». Настроения в Ломбардии нетрудно понять, если принять во внимание, что сегодня в ней – 350 000 безработных, а развитию предпринимательства мешают особенности политической системы Италии.

Депутат от Христианско-демократической партии (PDC), президент Промышленной ассоциации Тичино (AITI) Фабио Регацци назвал прошедший референдум популистской мерой, организованной итальянской правой партией Лига Севера, чтобы добиться от правительства больших преимуществ для северных областей. При этом политик добавил, что «Ломбардия – важный сосед, и то, что там происходит, не может оставить нас равнодушными. Возможно, теперь нам не придется согласовывать наши действия с Римом, и нам станет легче сотрудничать с Ломбардией».

В пользу расширения автономии в Ломбардии высказались 95%, а в Венеции (с населением около 5 миллионов человек) – 98% проголосовавших при явке 39% и 57,2% соответственно. Теперь местным властям необходимо обсудить дальнейшие меры с Римом, а возможное соглашение должен утвердить парламент.

«Я проголосовал «за», чтобы обеспечить Венеции больше власти в будущей Италии – более сильной и еще более организованной по принципу федерализма. «Нет» - эгоизму, «да» - хорошей администрации», - написал в своем Твиттере мэр Венеции Луиджи Бруньяро.

Добавим, что Ломбардия и Венеция обеспечивают около 30% национального ВВП. Губернаторы областей Венеция Лука Дзайя и Ломбардия Роберто Марони считают, что центральное правительство недостаточно эффективно управляет государственными средствами, и что можно добиться лучших результатов – в частности, за счет сотрудничества регионов.

По мнению итальянских аналитиков, сходство происходящего с событиями в Каталонии невелико, так как в регионах не много сторонников независимости. В то же время, такой процесс, хотя и не ставит сегодня под угрозу единство Италии, может активизировать центробежные силы в государстве.

Добавим, что некоторые наблюдатели настроены скептически. Руководитель профсоюза фронтальеров Тичино (OCST) Андреа Пулья сомневается, что Ломбардии предоставят особый статус. «Все же, если автономия Ломбардии будет расширена, уровень безработицы там, возможно, снизится, поскольку это самый динамичный регион страны. В результате меньше ломбардцев отправятся в Тичино в поисках работы». Впрочем, для этого должны пройти годы, а то и десятилетия, убежден Андреа Пулья. «Конкретные результаты мы увидим нескоро. Остается ждать».

Главное на сегодня.

«Земля грез и романтики, неслыханного богатства и небывалой нищеты, роскоши и бедности, дворцов и лачуг, духов и исполинов, ламп Аладдина, тигров, слонов, кобр и джунглей; страна сотен народов и языков, тысячи религий и двух миллионов богов... Единственная страна под солнцем, которая бесконечно интересна... образованному и неграмотному, мудрому и глупому, богатому и бедному..., перед которой меркнут все другие прелести мира…», - эти слова Марка Твена, посетившего легендарную страну 120 лет назад, наверное, могли бы произнести многие из тех, кто ступает на благословенную землю Индостана.

Ле Корбюзье, Одилон Редон, Анри Картье-Брессон, Николай Рерих, Врещагин, Битлз, Роберт Раушенберг, Пьер Паоло Пазолини, Герман Гессе, Редьярд Киплинг… все они оказались под очарованием индийской культуры и легенд, и каждый по-своему передал свое увлечение в созданных им произведениях.

Как менялось восприятие колыбели ведийской цивилизации, династии Гуптов, империи Великих Моголов, родины индуизма, буддизма, сикхизма и джайнизма за последние два столетия? Древняя страна стала мифическим краем, который воспринимался на Западе, особенно с 1960-х годов, как альтернатива обществу, где все большее значение приобретали материалистические и потребительские ценности. Какова судьба этого влияния сегодня, в мире, который, кажется, потерялся в пучине технологий, коммерции и агрессии?

На этот и многие другие вопросы дает ответ выставка, открывшаяся в MASI. Здесь представлены 400 произведений искусства, которые помогут понять, как увлечение Индией – с ее традициями, религиями, пейзажами и культурами – постепенно охватывало западные страны, а также разные формы европейского искусства, отмечается в коммюнике музея.

На выставке, расположившейся на двух этажах MASI, речь идет не о стране как таковой, а о сильном влиянии, которое она оказала на культуру и искусство многих государств. От книг Шопэнгауэра (с его размышлениями об индуизме и буддизме) и Гессе (его «Сиддхартха» до сих пор волнует умы многих читателей) до фоторепортажей Картье-Брессона; от авангарда Ле Корбюзье (подготовившего проект города Чандигарх, столицы одновременно двух штатов – Пенджаб и Харьяна) и скульптур Александра Колдера до современных работ художника-неоэкспрессиониста Франческо Клементе и гиперманьериста Луиджи Онтани; от фотографов Себастьяна Салгаду, Фердинандо Шанны и Стива Маккарри до кинорежиссеров Роберто Росселлини и Луи Маля.

Встретятся здесь и картины наших художников. Например, «Мавзолей Тадж-Махал в Агре» Василия Верещагина – настоящий шедевр российской живописи. «Венец Дворца» (так с персидского языка переводится название «Тадж-Махал») был построен в XVII веке правителем империи Великих Моголов Шах-Джаханом в память о безвременно почившей любимой жене Мумтаз-Махал. Этот величайший памятник любви по-прежнему вызывает восхищение путешественников. В 1874 году Верещагин отправился в поездку по Индии. Здесь, помимо Тадж-Махала, он запечатлел на своих полотнах гробницу шейха Селима Чишти в Фатехпур-Сикри, а также Моти Масджид (Жемчужную мечеть) в Агре.

Выставка, которая продлится до 21 января 2018 года, является частью проекта культурного центра Лугано LAC (Lugano Arte e Cultura) под названием Focus India, который охватывает изобразительные искусства, музыку, танцы и кинематограф, а также другие грани индийской культуры, включая медитацию и кулинарию. За это время в культурном центре пройдет ряд представлений (в том числе с участием индийских знаменитостей), семинаров, тематических игр для детей, медицинских конференций, сеансов йоги, кинофестиваль и многое другое.

Испокон веков танец был важной формой искусства в индийской культуре, поэтому LAC пригласил звезду индийского классического танца кучипуди Шанталу Шивалингаппу (родившуюся в Индии и выросшую в Париже), которая выступит в культурном центре Лугано 11 ноября. На сегодня Шантала входит в число самых талантливых танцовщиц кучипуди, одного из семи стилей классического индийского танца.

Музей расположен по адресу: Piazza Bernardino Luini, д.6, Лугано. Справки по телефону: +41 (0)58 866 4230.

На подготовку диссертации под названием «Бегство евреев в Швейцарию. Прием, судьба и выдворение еврейских беженцев» Рут потратила двадцать лет. В работе, которую она защитила в Женевском университете, представлена информация о тысячах еврейских семей, волею судьбы оказавшихся в годы Второй мировой войны в Швейцарии. А началось все с собственной семейной истории… 

Включение Австрии в состав Германии в марте 1938 года вынудило Мари и Виктора Зильберман уехать из Вены. Многих членов их семьи депортировали, и они погибли в концентрационных лагерях. Родителям Рут удалось получить швейцарскую визу и уехать в Цюрих.

Виктор, уроженец Софии, дипломированный юрист, говорил на немецком, английском, русском и болгарском языках. Он и Мари пробыли некоторое время в лагере Гиренбад недалеко от коммуны Хинвиль (кантон Цюрих), где интернированных беженцев отправляли на принудительные работы.

Выйдя из лагеря, они всю войну прожили в городе на Лиммате, у «очаровательной пожилой дамы» Барбары Хублин, которая им очень помогла, отметила Рут в интервью газете Le Temps. В то время ее отец не имел права работать, однако делал по ночам письменные переводы, плотно закрыв окна, чтобы заглушить треск своей пишущей машинки.

В 1945 году родители исследовательницы получили право убежища, «что было непросто, если учесть, что из около 65 000 беженцев разных национальностей и вероисповеданий на территории Швейцарии смогли остаться 2000 человек». Зильберман обосновались в Женеве, а в 1946 году родилась Рут.

Она провела счастливое детство в квартале Паки, ходила в школу для девочек на улице Вольтер, хотя в то время уже шли разговоры о том, чтобы мальчики и девочки учились вместе. В университете изучала литературу, диплом получила в 1971 году.

Ее родители никогда не говорили с ней о холокосте и переселении, так как отец, возможно, чувствовал себя виноватым в том, что остался в живых. После смерти отца и матери в 1987 и 1988 годах она решила посвятить себя историческим исследованиям. В квартире родителей Рут обнаружила много документов.

Вначале она опубликовала «Путешествие во мраке» (франц. «Itinéraire dans les ténèbres») – биографию Вилли Берлера, родившегося в еврейской семье в Черновцах в 1918 году, а во время Второй мировой войны прошедшего через Освенцим и другие лагеря. Над этой книгой Рут работала в соавторстве с Вилли.

Позднее швейцарский Фонд научных исследований (FNS) выделил ей средства на исследования, связанные с отказом в приеме еврейских беженцев на франко-швейцарской границе в Женеве. Французский историк, известный охотник за нацистами Серж Кларсфельд, посоветовал Рут расширить свое исследование на всю франко-швейцарскую границу. Рут получила доступ к архивам в Женеве, включая протоколы допросов, посещала Федеральный архив в Берне, а также архивы, расположенные во Франции – в Анси, Безансоне, Бельфоре и Париже.

По подсчетам исследовательницы, с 1939 по 1945 год франко-швейцарскую границу пытались пересечь около 16 000 евреев, из которых во въезде было отказано примерно 3300. «Впрочем, это не означает, что всех, кого выдворили из Швейцарии, автоматически отправляли потом в концлагеря, - отметила Рут. – На границе с оккупированной зоной Франции примерно каждого второго из тех, кого не приняла Швейцария, депортировали. А вот на границе с так называемой свободной зоной ситуация была иная: уровень депортации составил 15% от всех непринятых в Швейцарию, то есть каждого шестого отправили в концлагеря».

Рут Фива-Зильберман отметила, что политика Швейцарии в сфере приема беженцев имела в то время определенные ограничения: въезд был разрешен только обладателям визы или лицам, находившимся под защитой Гаагских конвенций.

Впрочем, начиная с лета 1942 года, Швейцария под давлением общественного мнения и организаций, выступавших в поддержку беженцев, смягчила свою политику и за время войны приняла около 22 000 евреев.

В то же время, «ни один случай из 4000 отказов во въезде на всем протяжении швейцарских границ не имел оправдания, и либеральную позицию следовало бы применить ко всем беженцам».

Эти цифры противоречат выводам окончательного докладакомиссии Бержье, представленного в 2002 году. Согласно экспертам этой комиссии, созданной на пятилетний срок в 1996 году правительством Швейцарии с целью пролить свет на так называемые «еврейские фонды» - хранившиеся в швейцарских банках со времен войны состояния, чьи владельцы исчезли, - во время войны почти 24 500 евреев получили отказы на швейцарской границе. Впрочем, историк Серж Кларсфельд еще в 2013 году рассказал газете Sonntag, что «максимум 1500 евреев были высланы обратно во Францию». На границе в Тичино не пропустили 300 евреев, выяснил Кларсфельд во время совместной работы с Центром современной еврейской документации в Милане. К ним нужно добавить 1200 евреев, пытавшихся въехать в Швейцарию из Германии и Австрии.