Quantcast
Channel: Швейцарские новости на русском языке
Viewing all 13200 articles
Browse latest View live

Как отпраздновать две революции, если одна из них поглотила другую? Часть первая

$
0
0
Comment célébrer deux révolutions dont l’une a dévoré l’autre ? Partie I.

Мы продолжаем серию публикаций, посвященных столетию Октябрьской революции и предлагаем вашему вниманию эссе видного французского слависта, почетного профессора Женевского университета Жоржа Нива.

Автор статьи: 
Жорж Нива (перевод И. Мироненко)

Nous poursuivons une série de publications dédiées au centenaire de la Révolution russe. Cette fois nous vous proposons un essaye de Georges Nivat, un slaviste de renom, professeur honoraire de l’Université de Genève.

Февральская революция 1917 г.

Революций 1917 года было две. Александр Солженицын завершил свое широкое историческое полотно «Красное колесо» апрелем 1917 года, посчитав, что к тому времени все уже было решено, что либералы, возглавлявшие революцию, которая началась на улицах и в казармах Петрограда в феврале 1917 года, уже окончательно проиграли. И что, в целом, Октябрь был лишь логическим следствием случившегося. Так он подправил коммунистическую вульгату, низвергнув с пьедестала Октябрь «в пользу» Февраля.

Возможно, он ошибался, ведь тогда еще ничего не было предрешено. Детали взаимосвязанных событий, развал армии (отец Солженицына, несомненно, был либеральным офицером, он приехал в увольнение весной 1917 года и погиб в результате несчастного случая на охоте, не получив необходимой помощи), упорное неприятие Лениным мнения двух своих ближайших соратников (Зиновьева и Каменева) изменили ход истории. Потребовалось также в январе 1918 года силой разогнать Учредительное собрание, где большевики не получили большинства (оно осталось за социалистами-революционерами и меньшевиками, поскольку тогда в Собрание еще входили буржуазные партии).

А окончательно облик России и ход истории ХХ века изменил Октябрь. Даже в эмигрантских кругах существовала своего рода сакрализация Октября, вплоть до крупного журнала «Современные записки», которым весьма либерально руководило несколько бывших эсеров и депутатов того самого разогнанного Лениным Учредительного собрания. Так, например, Федор Степун, регулярно публиковавшийся в этом журнале, поставил редакцию в неловкое положение серией статей «Мысли о России» (1922-1928), где он доходил до утверждения, что мистически настроенные большевики были скорее иудео-христианской сектой, нежели партией, вдохновленной чтением «Капитала» Карла Маркса. Не говоря уже о «сменовеховцах», которые со времен НЭПа решили, подобно историку Н. В. Устрялову, что прошлое и будущее России отныне находится в руках большевиков. Или о «евразийцах», которые с 1929 года утверждали, что Россия глубже связана с Азией, чем с Европой. Среди них были князь Д.П. Святополк-Мирский, который вернулся в СССР и окончил свои дни в Гулаге, и лингвист Роман Якобсон, который был мудрее и уехал в США, где снискал большую известность и при этом долго скрывал данную сторону своих убеждений. Вот почему совсем не просто праздновать годовщину 1917 года, ведь речь идет о двух противоположных «революциях», из которых первая была «настоящей», а вторая – государственным переворотом, который очень скоро превратился в сакрализованную истинную «Революцию».

В течение семи десятилетий пока существовал Советский Союз, то есть однопартийный режим, установленный Лениным, празднование Октября было литургическим событием. К нему долго готовились, из него извлекали долгосрочные уроки, которые вели к тому, что год становился похож на церковный. Пожелтевшие листки «Правды», «Известий» и «Литературной газеты» из библиотечных коллекций позволяют нам вновь пережить эти литургические циклы, когда центральное событие повторялось ежегодно, каждый раз проживалось вновь, а круглый юбилей праздновался с удвоенной мистической силой. Разумеется, большой праздник 7 ноября (25 октября по старому стилю) утратил свой глубинный смысл, однако всегда находились молодые энтузиасты, пытавшиеся этот смысл возродить. Страна стала называться «советской», хотя в ней уже не было ничего «советского». Власть исходила от верхов, а не от низов. Председатель одного из первых советов рабочих, организованного в Петербурге в 1905 году, был вычеркнут из истории: его звали Бронштейн, боевой псевдоним - Троцкий.

Сегодня праздник упразднен, лишь отдельные коммунисты все еще отмечают его, но не только ветераны – в их числе вновь появилась молодежь. День Великой Октябрьской Социалистической революции был заменен новой, очень близкой календарной датой – 4 ноября, и этот перенос официально объяснялся как возвращение к празднованию 4 ноября 1612 года, когда торговец скотом К. Минин и князь Д. Пожарский одержали победу над засевшими в Кремле поляками. В 1818 году двум героям установили памятник на Красной площади. В тот же день празднуется икона «Казанской Божьей матери», поскольку знаменитый образ, по преданию, был задействован в сражении, как и прежде, в битвах царя Ивана Грозного. Короче, 7 ноября перекроили для празднования «народного единства» другого типа. И именно в этом ракурсе можно понять, почему режиму сложно торжественно отмечать годовщину 1917 года.

Между тем даже при советской власти не было очевидно, какой именно урок следует извлечь из Октября. Возьмем, например, празднование 50-летней годовщины. На дворе 1967 год. Власти заказывают трем молодым режиссерам из Экспериментальной творческой киностудии три короткометражки для прославления «Октября». Речь идет о киноальманахе «Начало неведомого века». Один из трех фильмов пропал, два других были запрещены и показаны намного позже на фестивале «запрещенного советского кино» (в Ленинграде).

Первую новеллу сняла талантливый режиссер Лариса Шепитько, жизнь которой трагически оборвалась в автокатастрофе. Это «Родина электричества» по рассказу Андрея Платонова. В затерянной в пустыне деревне, пожираемой солнцем и засухой, изобретатель-самоучка, студент-первокурсник, приехавший из Киева, один из мечтателей-изобретателей, столь часто появляющихся в произведениях Платонова, проектирует машину для накачки воды, сделанную из мотоцикла, захваченного у врага-немца. Однако мотор взрывается, а обескровленную деревню спасает посланный природой дождь. Фильм был снят под Астраханью, во время летней жары, и обстановка кажется сюрреалистичной, хотя все подлинное, в том числе актеры – жители деревушки и изобретатель – студент-первокурсник из Киева.

Вторая лента была снята Андреем Смирновым, будущим создателем «Белорусского вокзала». Он взял за основу сюжет другого рассказа, написанного в первые годы советской власти, его автор – Юрий Олеша. Действие «Ангела» разворачивается исключительно на затерянной в лесу платформе, на железной дороге, по которой из-за отсутствия угля больше не ходят поезда. Иногда платформа сама катится по склону, иногда нашедшие на ней прибежище люди пытаются ее толкать. Там собрались машинист паровоза и его дочь, какой-то человек с коровой, интеллигентный господин с томиком Данте подмышкой, беременная молодая крестьянка, студент-эсер и комиссар-большевик. Они знакомятся между собой, комиссар обещает арестовать студента, как только они прибудут на место. Однако платформу захватывает банда атамана, прозванного «Ангелом», и всех берут в плен. У комиссара свои счеты с Ангелом. Его казнят в сарае около железной дороги, дочь машиниста насилуют, остальные уходят пешком, подавленные и потерявшие надежду. «Вот тебе серп и молот», - говорит Ангел-губитель, раскалывая голову комиссара на наковальне.

О чем хотели рассказать в своих фильмах два дебютанта, воспользовавшиеся Оттепелью? О том, как запутана и неоднозначна Революция? О безумных надеждах и отвратительном насилии, порожденных призраком рая на земле? Знаменитая формула Ленина описывает Революцию как «Советская власть плюс электрификация». Вода плюс братство – говорит Лариса Шепитько, жестокость с обеих сторон – говорит Андрей Смирнов. Оба фильма были спасены кладовщиком, который втайне сохранил кинопленку. Нет ничего удивительного, что оба фильма были запрещены, удивительно, что хрущевская Оттепель создала условия для рождения подобных интерпретаций Октября и трагичности русской утопии.

Сегодня мы не живем ни при нэповском «перемирии», ни при хрущевской Оттепели. Режим сменился. «Управляемая демократия» подает себя как режим либеральный и авторитарный, при котором существует «согласие» нации и при котором, следовательно, уже нельзя противопоставлять двух братьев-врагов, бывших главными героями во многих советских произведениях 1920-х годов (у Ю. Олеши, Л. Леонова, В. Каверина и многих других).  Следует, наоборот, свести вместе, в согласии друг с другом, все страты российской истории. Речь больше не идет о том, чтобы состыковать одну память с другой. Ни о том, чтобы показать, как это делает во всем своем творчестве Андрей Платонов, двойственность революционной, почти христианской мечты о братстве, но еще и о классовой мести. Платоновские босяки ищут «коммунизм», как ищут ковчег завета в пустыне: они бродят, как евреи, сорок лет скитавшиеся по Синаю, в поисках виртуальной географической точки, которая в подписи к их ментальной карте обозначена как «Коммунизм». И путинская Россия не может, оглянувшись назад, ни принять одну из сторон, ни даже смириться с этой поразительной двойственностью платоновских притч, которые были одновременно и пропагандистскими иллюстрациями, и антикоммунистическими провокациями. В российском пантеоне больше нет места для Ленина, хотя его тело в Мавзолее и не трогают - знак того, что Октябрь остается чем-то сакральным. То тут, то там устанавливают новые памятники Сталину, хотя еще недавно они полностью исчезли из российской действительности. Он остался в пантеоне великих патриотов, которые созидали Россию. Ленина там нет, потому что он ее скорее разрушил.

От редакции:Продолжение эссе профессора Жоржа Нива читайте в нашем завтрашнем выпуске, а другие материалы, посвященные 100-летию революции, - в тематическом досье.

Рекламная статья: 
нет
Рубрика: 
Город: 

Новости Нашей Газеты

Как Швейцария борется с браками по принуждению

$
0
0
Comment la Suisse lutte contre les mariages forcés
Автор статьи: 
Заррина Салимова

Правительство опубликовало результаты федеральной программы по борьбе с насильственными браками. Согласно отчету, этот пережиток прошлого все еще остаeтся проблемой в Швейцарии.

Le Conseil fédéral a publié les résultats du programme fédéral de lutte contre les mariages forcés. Selon le rapport, ce phénomène du passé reste encore un problème en Suisse.

Фото: Pixabay

Розы втиснуты вверх тормашками в стеклянную вазу. Такая необычная картинка появляется при открытии сайтафедеральной программы по борьбе с насильственными браками. Метафора будет понятна многим и без перевода: скомканные бутоны обречены на то, чтобы задохнуться и увянуть.

Может показаться, что проблема принудительных браков для Швейцарии неактуальна. Однако это ошибочное мнение: с начала 2015 до конца августа 2017 года стало известно о 905 случаях, причем о 397 из них было заявлено только в прошлом году. В 83% речь идет о женщинах, которых выдали замуж против их воли. Почти треть насильственных браков заключаются с несовершеннолетними. Стоит отметить, что данные свидетельствуют только о зарегистрированных властями эпизодах и не отражают картины по всей Швейцарии: точных цифр нет, так как сбор информации крайне затруднителен.

Брак считается насильственным, если он заключен против воли одного из супругов. Согласно Конвенции ООН о согласии на вступление в брак, брачном возрасте и регистрации браков, насильственный брак ущемляет права человека. Некоторые обычаи (договорные браки, браки с несовершеннолетними, отсутствие свободы выбора супруга, «покупка» или похищение невесты) противоречат принципам, изложенным в Уставе ООН и Всеобщей декларации прав человека, и должны быть упразднены. Кроме этого, принудительные браки считаются одной из форм насилия в отношении женщин, в соответствии со Стамбульской конвенцией, которую Швейцария ратифицировала в июне этого года.

Тому, кто принуждает силой или угрозами к браку, грозит до пяти лет тюрьмы или денежный штраф. Швейцария оказывает консульскую помощь и за рубежом: граждане и лица, которым полагается защита Конфедерации (например, признанные беженцы), могут обратиться в швейцарское представительство или позвонить по горячей линии в МИД. Насильственный брак расценивается как нарушение швейцарских законов, даже если он был заключен заграницей.

В комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница» попытка товарища Саахова похитить студентку, спортсменку, комсомолку и просто красавицу Нину провалилась. Однако в реальности все оказывается далеко не так весело и не всегда заканчивается хорошо. По данным федерального отчета, жертвами насильственных браков чаще всего становятся родившиеся и выросшие в Швейцарии дети выходцев из Косово, Шри-Ланки, Турции, Албании, Македонии, Афганистана, Сирии и других стран, где такие обычаи, к сожалению, все еще распространены.

Особая опасность подстерегает молодых людей во время летних каникул, когда они едут на родину родителей, чтобы навестить родственников, подчеркивает Беттина Фрай из службы по борьбе с насильственными браками. Об одной такой истории швейцарские СМИ сообщали в июле этого года. Проживающий в Конфедерации иракский курд решил отправить свою несовершеннолетнюю дочь в Турцию, так как ему показалось, что в европейской стране она стала вести себя слишком свободно. Там девушку выдали замуж против воли, а когда узнали, что она хочет вернуться в Швейцарию и расстаться с мужем, ее перевезли в Ирак. Оттуда она смогла связаться со своей швейцарской учительницей и попросить о помощи. Что случилось с ней далее, неизвестно.

В рамках запущенной четыре года назад федеральной программыпо борьбе с насильственными браками были реализованы 18 проектов, направленных, в основном, на повышение чувствительности общества, просвещение, информирование и рассказы о вреде предрассудков и стереотипов. В будущем, власти планируют сосредоточить усилия на работе национального центра, на финансирование которого с 2018 по 2021 годы будет выделено 800 000 франков.

Борьба с насильственными браками может быть успешной только в том случае, если совместные усилия приложат Конфедерация, кантоны, коммуны, общественные учреждения и неправительственные организации, подчеркивается в отчете правительства.

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Тарика Рамадана обвиняют бывшие ученицы

$
0
0
Tariq Ramadan est accusé par ses anciennes élèves
Автор статьи: 
Лейла Бабаева
Женевский теоретик ислама египетского происхождения снова стал объектом внимания прессы. Бывшие ученицы заявили, что он пытался склонить их к интимным отношениям, пользуясь своим влиянием на них, пишет газета Tribune de Genève.
L’islamologue genevois d’origine égyptienne est de nouveau dans le collimateur de la presse. Selon des révélations anonymes publiées par Tribune de Genève, il aurait séduit certaines de ses élèves mineures alors qu’il enseignait à Genève.
Тарик Рамадан (tdg.ch)

Тарик Рамадан, брат богослова Хани Рамадана и внук египетского полковника Хасана ибн Ахмад аль-Банна (1906-1949), создателя религиозно-политического движения «Братья-мусульмане» (об этой семье мы уже не раз писали), родился в 1962 году в Швейцарии. Учился в Женевском университете, изучал исламологию и французскую литературу, получил докторскую степень. Женился в 24 года на француженке бретонского происхождения, имеет четырех детей. Долгое время преподавал в Женеве, где оставил о себе хорошие воспоминания. Почти…

Четыре жительницы Женевы дали анонимные интервью газете Tribune de Genève, рассказав о событиях, имевших место в 1980-90-х годах в коллеже Cycle des Coudriers, а затем в коллеже Saussure. Одна из бывших учениц, с тех пор успевшая выйти замуж и родить детей, призналась, что встречалась с Рамаданом вне занятий и несколько раз имела с ним интимные отношения в его машине. В то время девушке было 15 лет.

«Меня обманули», - подчеркнула другая жертва (во время событий ей было 18 лет), рассказав о сексуальных контактах, которые имели место с ее согласия.

Третья женщина призналась, что начала целоваться с учителем в 17 лет, а в сексуальные отношения они вступили, когда ей исполнилось 18. По ее словам, Рамадан не угрожал ей и не применял силу, хотя у нее было ощущение, что она находится «под его контролем».

Другая бывшая ученица рассказала, что учитель оказывал ей признаки внимания, когда ей было 14 лет, однако не переходил к решительным действиям.

Журналисты телерадиокомпании RTS взяли интервью у выпускника коллежа Saussure, который в то время слышал о предполагаемых событиях и в 1990 году пересказал их преподавательнице. Последняя отметила, что передала информацию директору, однако с ним журналистам так и не удалось связаться.

Со своей стороны, Мартин Бруншвиг Граф, тогдашняя руководительница отдела народного образования Женевы, заявила, что не получала сообщений о правонарушениях от директора коллежа Saussure.

Тем временем в Париже против Тарика Рамадана (отец которого Саид Рамаданосновал первый в Женеве центр ислама в 1961 году, на улице О-Вив) была подана новая жалоба. Адвокат потерпевшей Эрик Морен отметил, что к жалобе приложен «подробный рассказ клиентки». По словам адвоката, он беседовал и с другими женщинами, которые размышляют над обращением в суд с исками против философа по поводу его неэтичного, мягко говоря, поведения.

Газета Le Parisien рассказала на своих страницах, что обращенная в ислам 42-летняя истица описала сцены сексуального насилия, имевшие место в одном из отелей Лиона в октябре 2009 года. По информации издания, до этого жалобу на Рамадана подала бывшая салафистка Анда Айяри. Женевец, отец четырех детей, отреагировал на жалобу Айяри опровержением ее утверждений, и в свою очередь подал иск о клевете.

Телерадиокомпания RTS отмечает, что, кроме вышеописанных случаев, в интернете можно найти рассказы мусульманок, которые утверждают, что философ манипулировал ими. Женщины считают себя преданными, так как он, предположительно, говорил им, что развелся и обещал на них жениться.

В свою очередь, француженка Люсия Канови, обращенная в ислам и проживающая в Алжире, недавно опубликовала книгу «Двойная речь: Тарик Рамадан днем, Тарик Рамадан ночью (франц.: «Le Double Discours: Tariq Ramadan le jour, Tariq Ramadan la nuit»), в которой он предстает в невыгодном свете.

Что касается единоверцев в Швейцарии, то здесь профессора поддерживают основные мусульманские ассоциации. Президент мусульманских ассоциаций кантона Во Паскаль Жамперли отметил: «Я знаю, что его критикуют в определенных кругах, но я все равно не могу этого понять. Во всех своих статьях, опубликованных в последние годы, он призывает к интеграции, к добру, к отказу от насилия».

Тарик Рамадан добавил, что в ближайшие дни повторно обратится в суд, «так как мои враги запустили машину лжи». По его словам, он стал объектом клеветнической кампании, за которой ясно прослеживаются действия его давних врагов: «Теперь свое слово должно сказать правосудие, мой адвокат занимается этим делом, мы готовимся к долгой и ожесточенной борьбе. Я полон спокойствия и решимости».

Во вторник 7 ноября Оксфордский университет, где теоретик ислама преподает на факультете теологии, сообщил в коммюнике, что Тарику Рамадану «по обоюдному согласию» предоставлен отпуск. Университет подчеркнул, что ни в чем не обвиняет своего сотрудника, и что отпуск позволит ему отреагировать на выдвинутые против него «чрезвычайно серьезные обвинения».

Рекламная статья: 
нет
Город: 

Лада Умштеттер: «Мой случай – показатель того, что система работает»

$
0
0
Lada Umstätter : « Mon cas est la preuve que le système fonctionne »
Автор статьи: 
Надежда Сикорская

С 15 октября должность главного хранителя коллекции живописи и скульптуры, вторую по иерархической шкале в женевском Музее истории и искусства, занимает наша соотечественница, уже хорошо знакомая нашим постоянным читателям. Одно из первых эксклюзивных интервью она дала Нашей Газете.ch.

Depuis le 15 octobre notre compatriote Lada Umstätter, bien connue à nos lecteurs, occupe le poste de la conservatrice en chef des beaux-arts au Musée d'art et d'histoire de Genève. C’est à Nasha Gazeta.ch qu’elle a accordé un de ses premiers interviews exclusives.

Лада Умштеттер на новом рабочем месте (© Nashagazeta.ch)

Лада Умштеттер родилась в Москве, окончила исторический факультет (отделение истории и теории изобразительного искусства) МГУ им. Ломоносова со специализацией по истории западного искусства. В 2003 г. защитила кандидатскую диссертацию в Государственном институте искусствознания, темой ее исследования было «Французское религиозное искусство первой половины 20 века. Церковь Нотр-Дам-де-Тут-Грас в Асси». Позже защитила докторскую диссертацию по швейцарскому искусству ХХ века в Женевском университете, где преподавала в течении семи лет на кафедре истории искусства XIX-XX вв. Работала на телевидении (автор и ведущий литературной молодежной программы), в музеях в Москве, Женеве, Париже и Провиденсе (США); в качестве приглашенного специалиста занималась исследованиями в Иерусалиме, Вашингтоне и Берлине. Куратор многих выставок, автор статей и книг по истории искусства 20 века. С 2007 года и до самого последнего времени – директор музея изобразительных искусств Ла Шо-де-Фона (Швейцария).

Наша Газета.ch: Давайте начнем с понятия карьерного роста. Ваш случай – выдающийся: иностранка, сделавшая карьеру в госструктурах, да еще в области, где вакансии вообще крайне редки.

Вы правы. В течение десяти лет, проведенных в Ла Шо-де-Фоне, я регулярно ловила себя на мысли, что происходит что-то нереальное, что такого не может быть, что я проснусь – и все. Но с другой стороны, мой случай – это показатель того, что система работает. К сожалению, многие, включая и наших соотечественников, в это не верят и даже не пытаются подать свои кандидатуры на интересующие их посты, будучи уверены, что их не возьмут. Или, наоборот, подают не думая, не готовясь, на авось.

Вы думаете, это связано с неуверенностью в себе или с вдолбленной в нас уверенностью в том, что без блата ничего не бывает?

И с тем, и с другим! Но прежде всего - это привычка к коррумпированной системе. Понятно, что и в Швейцарии есть «человеческий фактор»: звонки, дружеские рекомендации, просьбы и так далее. Но разница с другими странами, включая России, существует. Можно представить себе, что здесь, при наличии двух равноценных кандидатов, предпочтение будет отдано тому, у кого есть дополнительная «поддержка». Но на работу в музее сотрудника банка, не имеющего нужной квалификации, не возьмут ни при каких обстоятельствах. Протекция непрофессионалу не поможет, особенно в государственных или муниципальных структурах, ведь если возьмут непригодного сотрудника, это сразу станет всем видно – посыплются письма, жалобы, публикации в прессе. В какой-то степени такая прозрачность защищает соответствующие структуры от блатных, позволяет им не брать их на работу – все равно не продержаться.

Работать в структуре, подчиняющейся муниципалитету Женевы, - большая честь: статус функционера, можно проработать до пенсии, быть уволенным довольно сложно. Но при этом у меня, например, испытательный срок сейчас – два года, несмотря на объективно солидный послужной список. В течение этих двух лет меня могут уволить в любой момент, не особо вдаваясь в объяснение причин. Два года – достаточный срок, чтобы понять, на своем ли человек месте.

В Ла Шо-де-Фоне Вы были директором музея. Казалось бы, верх желаний в вашей профессии. Однако Вы рискнули вновь принять участие в конкурсе, пойти на изменение жизни, мало того – согласились на вторую позицию, ведь в женевском Музее истории и искусства над Вами есть директор. Что Вас подтолкнуло? Королевство стало мало?

Наверно, главная причина в том, что мне не интересно, когда все сделано: я люблю вызовы, люблю добиваться новых поставленных целей. В Музее Ла Шо-де-Фона я очень много сделала и очень многому научилась, но в какой-то момент поняла, что достигнут определенный предел. Конечно, можно было на этом успокоиться и спокойно жить, но я решила, что 45 лет – это момент, когда уже накоплен опыт, но еще есть силы для новых свершений. При этом я долго сомневалась и в итоге подала документы без пяти двенадцать ночи последнего дня их приема. А потом уже включаешься в процесс… Что же касается начальства, то в Ла Шо-де-Фоне моим непосредственным начальником был министр культуры города, сейчас – глава женевской музейной структуры. Начальники есть всегда!

Так вышло, что все этапы этого процесса я дистанционно проходила вместе с Вами, внимательно следя за развитием событий. Так что могу засвидетельствовать, что процесс был долгим и мучительным! А Вы как оцениваете его теперь, оглядываясь назад? Был ли он справедливым?

Думаю, да! И я говорю это не просто потому, что в итоге выбрали меня. Серия интервью с самыми разными людьми, которую надо было пройти, - это не просто встречи для галочки. Каждый раз новый собеседник добавляет штрих к «портрету» будущей должности, позволяя лучше понять, что ждут от вас и на что можете рассчитывать вы сами.

Меня очень подкупила серьезность, с которой отнеслись к отборочному процессу все его участники. На каждой стадии – а дело длилось больше года – меня информировали, что происходит, когда и кем будет принято то или иное решение, делились сомнениями и пожеланиями. Для меня такое понимание ситуации было крайне важным и повышало мою заинтересованность в предстоящей работе, позволяя еще до назначения «заглянуть за кулисы».

Особо хочу отметить мое собеседование с министром культуры Женевы Сами Канааном, который очень откровенно перечислил все проблемы, которые ожидали меня в случае назначения на должность. Но не чтобы запугать, а чтобы представить реальную ситуацию. В завершение встречи он пообещал мне поддержку по всем проблемным пунктам, сказав: «Мы будем за Вами». Он совершенно не обязан был это делать, и признаюсь, это было для меня решающим моментом, так как я поняла, что мне есть, на кого рассчитывать.

Каковы принципиальные различия в работе в Ла Шо-де-Фоне и в Женеве? Как ситуация со свободой действий?

Женевский музей – один из крупнейших музеев Швейцарии, с многотысячной коллекцией произведений искусства. Но это еще и музей истории, что требует особого подхода. Я не могла отказать себе в удовольствии начать работать в иных условиях, с иным масштабом, бюджетом, с новой командой.

Свобода действий у меня огромная. Под моим началом немало народу, позиция у меня высокая. При этом группа, работающая над конкретным проектом, всегда небольшая, ты не видишь, что происходит во всей структуре. Да, в Ла Шо-де-Фоне я была, что называется, сама себе хозяйка – хочу картину перевешиваю, хочу пол подметаю. Я делала практически все! Здесь же есть одна служба занимается прессой, другая – маркетингом и спонсорами, третья – логистикой. Все они слаженно работают.

Приведу почти анекдотический пример. К моему выходу на работу был подготовлен кабинет. Не все мне понравилось, и я немного поменяла расстановку мебели на свой вкус. У моих коллег был шок: почему человек на моей должности сам двигает мебель?!

К этому надо привыкнуть и научиться делегировать!

Не будем кривить душой – за Музеем истории и искусства, при всей его богатой коллекции, прочно сохранилась репутация скучного музея, очередей сюда не наблюдается. Как с этим бороться?

Очень просто: надо быть креативным, любить то, что ты делаешь и хотеть поделиться этой любовью с другими. Я знаю, что в музее у меня много единомышленников, так что моя задача – их объединить и вместе двигаться вперед. Действительно, в последние годы работы, связанные с реконструкцией музея, отодвинули на второй план чисто экспозиционную деятельность, которую нужно как можно быстрее возродить и активизировать. Идей масса!

Что стоит в списке Ваших первоочередных задач в новой должности?

Первый огромный проект – это полная перевеска картин во всех тридцати гигантских залах изобразительного искусства. Постараемся справиться с этим за год, что не очень реально. Какой в этом смысл? Сменявшие друг друга кураторы, меняя развеску, выражали свой взгляд на коллекцию, это самостоятельная искусствоведческая работа. На мой взгляд, в нынешней развеске отсутствует последовательность, она слишком эклектична, нет гармонии. И посетитель, придя в музей, теряется, вместо того, чтобы иметь возможность сразу увидеть самое важное.

А что Вы считаете самым важным в коллекции музея?

Мне сложно сказать, ведь коллекция, которой занимаюсь я, то есть живопись и скульптура, - это более восьми тысяч произведений от XIV века до наших дней. Я бы отметила собрание фламандского искусства, малых голландцев, удивительную коллекцию, позволяющую проследить всю историю пейзажа и включающую шедевры швейцарцев Ходлера и Валлотона. Прекрасно представлен портрет, от гигантских репрезентативных портретов английской знати до миниатюрных изображений швейцарской буржуазии – влияние протестантизма отразилось и здесь! Все это мы ходим наглядно разъяснить через новую развеску, подчеркивая существующие связи, смешивая школы…. Задача осложняется тем, что это надо делать, не закрывая залы!

В выставках, подготовленных Вами в Музее изобразительных искусств Ла Шо-де-Фона, нет-нет, да прослеживался «русский след»: достаточно назвать экспозиции, посвященные Блезу Сандрару, московскому коллективу AES+Fи побившую все рекорды посещаемости «Утопию повседневности». Можем ли мы надеяться, что тенденция продолжится и в Женеве?

Безусловно, ведь невозможно предать свои корни и отказаться от большого пласта накопленных знаний. Все, что связано с Россией, меня интересует, хотя это и не совсем моя область: я специалист по швейцарскому искусству, так что «русский след» - скорее мое хобби. При этом я думаю над уже несколькими крупными «русскими» проектами, которые мы обязательно осуществим, но хочу проводить и менее эпохальные акции – например, организовывать экскурсии на русском языке, создать кружки. Надеюсь, Наша Газета поддержит это начинание.

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Как отпраздновать две революции, если одна из них поглотила другую? Часть вторая.

$
0
0
Comment célébrer deux révolutions dont l’une a dévoré l’autre ? Partie 2.

Предлагаем вашему вниманию вторую часть эссе видного французского слависта, почетного профессора Женевского университета Жоржа Нива, посвященного юбилею Русской революции.

Автор статьи: 
Жорж Нива (перевод И. Мироненко)

Voici la deuxième partie de l’essaye de Georges Nivat, un slaviste de renom et professeur honoraire de l’Université de Genève, consacré au centenaire de la Révolution russe.

Октябрьская революция

Февраль 1917 года стал, прежде всего, вихрем, воплотившим в себе мечты о свободе. На выставке в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге это ощущение удалось передать с удивительной точностью. С извлеченных из хранилищ фотографий, почтовых карточек, политических листовок и детских рисунков 1917 года на нас смотрит множество человеческих лиц – сначала счастливых, потом серьезных, потом страдающих. Политические листовки непрестанно провозглашают: «Свободная Россия!», «Да здравствует свобода, ура!», «Да здравствует революция рабочих и солдат!» Это еще до Октября, еще и речи не идет о большевиках, и на многих брошюрах красуется надпись: «Христос воскресе!» Ведь в 1917 году Пасха пришлась на начало апреля, вскоре после Революции, и словно наслоилась на нее.

Вот ликующая толпа перед горящим «Литовским замком», мрачной тюрьмой в петербургском районе Коломна. Публично сжигают полицейский архив, толпа тащит полицейского («фараона»), на которого прицепили табличку «Вчера господин, сегодня раб!» Дальше Николай II стоит на коленях на российском флаге и протягивает корону своим победителям, рабочий попирает ногой скипетр, солдат – державу, сцена разворачивается перед Таврическим дворцом, где заседает Дума, которой вскоре придется потесниться и разделить его с Советами. А над дворцом встает солнце свободы, озаряющее все своими лучами, как на масонской эмблеме. Вот русская Марианна с щедрыми формами, на нее напал имперский орел, но на выручку подоспел солдат. «Пусть это будет наше 14 июля!», - провозглашают многие плакаты. Агитационные плакаты и открытки зачастую были посвящены патриотическому займу, который с первых своих дней пропагандировало Временное правительство, пример тому – изображение разрушенного крупповского завода. Или крестьянка на телеге, заявляющая: «продам хлеб - куплю заем свободы». Правда, делать этого она не будет…

Неожиданно увидеть похороны казаков, убитых во время подавления большевистского восстания в июле. Мы настолько привыкли к истории, переписанной этими самыми большевиками и их наследниками, историографами Советской России, и к нашим собственным учебникам, что сразу и не понимаем, о чем идет речь. Между тем, дело происходит сразу после неудачного переворота 3-4 июля 1917 года, конкретно - 5 июля. Чхеидзе, меньшевистский лидер, прибывший из Грузии (он вернется туда, чтобы возглавить Закавказский сейм, а затем Грузинский парламент с февраля 1918 по март 1921 года, а потом эмигрирует во Францию) произносит речь над телами казаков, героев, спасших Республику от нападения большевиков. Похороны происходят в Александро-Невской лавре, самом святом месте столицы. Погребение свершается по религиозному обряду, с попами. Дальше – призыв Церетели и Керенского к населению Петрограда сдать оружие, которое ему сначала щедро раздавали, чтобы защититься от большевиков, в трехдневный срок – 14, 15 и 16 июля.

И это еще не последний удивительный экспонат. Вот фотография с похорон (также религиозных) жертв государственного переворота 28-30 октября («Октябрьской революции»). Толпа на Невском проспекте. То здесь, то там виднеются черные знамена анархистов. Несколько месяцев спустя, после разгона Учредительного собрания по приказу Ленина в январе 1918 года, при большом стечении народа хоронили жертв 5 января. Знамя социалистов-революционеров развивалось над Невским проспектом, трамваи были остановлены, большая растяжка гласила: «Вечная память павшим за Революцию. Совет петроградских профсоюзов», ее украшал православный крест.

Все эти изображения, которым, конечно же, до сего дня не находилось места ни в одном учебнике истории, свидетельствуют о том, что православная вера вовсе не исчезла. Попы и военные священники присутствовали на всех похоронах. Раб разбивал свои оковы, как Соломон в храме (образ Соломона широко использовался еще в XVII веке для прославления Петра Великого). И даже на анархистском плакате «Земля и воля» использована религиозная символика – рука поднимает чашу к небесам. 

В выборах в Учредительное собрание участвовало много партий, у каждой был свой номер, чтобы неграмотные не ошиблись при голосовании. Серия почтовых карточек с насмешкой изображает этих персонажей: у анархиста в руках бомба, большевик покровительственно кладет руку на плечо маленького меньшевика, кадет держит подмышкой пухлый портфель. В сатирической серии «Типы революции» мы увидим одетого «под офицера» «земгусара», а на самом деле – простого служащего, присвоившего офицерские погоны, или «студента-милиционера» - это студент, случайно ставший милиционером, или «переодетого городового» (по большевистской легенде, Керенский во время бегства переоделся в женское платье). Более драматичны другие изображения – фотографии со вскрытия депутатов-кадетов Ф.Ф. Кокошкина и А.И. Шингарёва. Их арестовали после Октябрьского восстания, затем отправили в тюремную больницу, разместившуюся в подвалах Мариинского дворца, где ночью с 6 на 7 января их убили разбушевавшиеся матросы и красногвардейцы, при том что тюремщики заставили семьи заплатить за охрану арестованных по ночам. Фотографии были размножены на ротаторе – знак того, как велико было общественное возмущение свершившимся.

Недавно был опубликован альбом с только что обнаруженными детскими рисунками 1917 года, которые показывают, как развивались уличные события, увиденные глазами ребенка: гигантские шествия с транспарантами «Да здравствует Россия!», чуть дальше три колонны, проходящие по улице и прославляющие: одна – Керенского, другая – Интернационал, третья – Свободную Россию. Мы также видим митинг Земского союза, это объединение местных структур самоуправления с 1915 года играло важную роль в улучшении снабжения армии. Вот шествуют люди в фуражках, скандирующие «Да здравствует свободная Россия! Война до победы!» Однако скоро темы рисунков меняются. Вот множество рисунков с очередями перед продовольственными магазинами – булочной, мясной и молочной лавками, и везде у входа стоит городовой для поддержания порядка. Или еще голубой вагон «Москва - Нижний Новгород», который захлестнула бесчисленная толпа: люди повсюду, даже на крышах, а вагон, кажется, никуда не едет… Россия во времена Гражданской войны превратилась в огромный обоз: поездов ждут неделями, мимо проходят переполненные эшелоны, в которых люди едут даже на крышах. В записных книжках Марины Цветаевой, в ее текстах полно таких образов.

Политический язык сегодняшней России окрестил бы Февральскую революцию «цветной». Ясно, что нынешний режим не любит цветных революций, которые начинаются с митингов и заканчиваются свержением законного правительства, как произошло в Киеве в 2014 году. «Оранжевая» революция 1917 года еще не была антихристианской, ключевым словом для нее была «свобода», и вначале довольно часто звучал лозунг «Христос воскресе!» Александр Блок, автор знаменитой поэмы «Двенадцать», описывает шествие двенадцати красноармейцев по пустынному, голодному Петрограду в январе 1918 года, как раз после разгона Учредительного собрания, о котором мечтала вся свободная Россия. И вместе с этой бандой, которая убила продажную девку, гулявшую с разбогатевшим солдатом, идет «в белом венчике из роз – впереди Исус Христос». Многие представители интеллигенции после этого не желали подавать Блоку руки, однако поэма всего лишь отражала одно из течений 1917 года, которое можно назвать «революцией духа».

Президент Путин и все нынешнее правительство отмечали годовщину августа 1914 года, начала Первой мировой войны, и это оказалось новшеством, поскольку при советской власти погибших в «империалистической» войне вообще не вспоминали. На этом фоне весьма примечательно отсутствие официального празднования 1917 года, если не считать нескольких конференций и выставок, - это показывает, что вся страна не знает, как быть с этим годом, когда одна революция поглотила другую. Режиссер Никита Михалков выступает за установку памятника Ивану Грозному в Орле и осуждает концепцию музея Бориса Ельцина в Екатеринбурге, где режиссер Павел Лунгин использовал принцип взаимодействия публики с документами. Михалков считает, что там ведется «планомерная работа, медленно и аккуратно разрушающая историческое самосознание детей и молодежи, приходящих туда» (из письма к вдове первого президента, Наине Ельциной). В недавно снятом фильме Михалков предложил собственную интерпретацию гражданской войны, порожденной Октябрем. Название и часть аргументации заимствованы из короткого рассказа Бунина «Солнечный удар». Это небольшое, очень чувственное повествование – Бунин был мастером этого жанра – представлено в форме постоянно возвращающегося воспоминания белого офицера о том, как он соблазнил прекрасную пассажирку на пароходе, шедшем по Волге. Теперь он находится в плену у красных в фильтрационном лагере вместе с сотнями других врангелевских офицеров, которые, еще того не зная, уже приговорены к смерти: по приказу Белы Куна их погрузят на баржу, которую затопят в открытом море. Фильм Михалкова разворачивается между двумя эпохами, двумя пластами российской жизни. Развевающийся шарф героини в том и другом эпизоде служит настойчивым, упорно повторяющимся символом, равно как и маленький фотограф из лавчонки в волжском селе: теперь он красногвардеец и ему поручено сфотографировать группу белых заключенных… Россия идет ко дну вместе с баржей, словно «Титаник». В чем тут смысл? Какое-то глухое чувство вины связывает эти две истории -  об адюльтере в красочной, процветающей России и о массовом убийстве на корабле в открытом море, это было отражено на горьких страницах бунинского дневника, который он вел между 1917 и 1921 годами, впоследствии опубликованного в виде книги «Окаянные дни» (1925-1927). «Последний раз я был в Петербурге в начале апреля 17 года. В мире тогда уже произошло нечто невообразимое: брошена была на полный произвол судьбы — и не когда-нибудь, а во время величайшей мировой войны — величайшая на земле страна».

Бунин выходит из поезда и видит, как множество людей совершенно бессмысленно шатаются по вокзальным помещениям. Он берет извозчика и едет по Невскому проспекту, который «был затоплен серой толпой, солдатней в шинелях внакидку, неработающими рабочими, гулящей прислугой и всякими ярыгами, торговавшими с лотков и папиросами, и красными бантами, и похабными карточками, и сластями, и всем, чего просишь». Извозчик оборачивается и говорит ему: «Теперь народ, как скотина без пастуха, все перегадит и самого себя погубит». Пасха 1917 года видится Бунину как светлая радость от воскресения Христова, овеянная дыханием смерти. Для Василия Розанова, нашедшего прибежище подле Троице-Сергиевой Лавры к северу от Москвы, это «апокалипсис нашего времени», напыщенный фарс фокусника, но, когда представление заканчивается и публика идет одеваться, чтобы расходиться по домам, оказывается, что больше нет ни шуб, ни домов. (Михалков использовал этот мотив, введя в фильм сцену с иллюзионистом на великолепном и беспечном корабле, поднимающемся по Волге вместе с офицером и дамой в белом). 

Еще более недвусмысленные формулировки содержатся в дневнике жены Мережковского Зинаиды Гиппиус, которая жила напротив Таврического дворца и могла наблюдать, как под ее окнами разворачивалась История. К ней после заседаний в Думе заходили на чай Керенский и многие другие политики. Но эти интеллектуалы – все они, за исключением Розанова, были либералами - не могли разгадать смысл происходящего. Русская революция казалась им голограммой французской. Намного позже Александр Солженицын в статье «Черты двух революций» сравнил их, держа в уме объяснение, услышанное в детстве от пожилых людей: «Люди забыли Бога, оттого и всё».  Был ли он прав? Столь поразительные изображения на небольшой выставке в Петербургской публичной библиотеке говорят нам об обратном, по крайней мере, в феврале: православных лозунгов как никогда много, революционные плакаты гласят «Христос воскресе». Крах «Святой Руси» стал одним из главных парадоксов загадочного 1917 года. Вскоре активисты залезут на колокольни и сбросят колокола, Ленин отдаст тайный приказ об истреблении духовенства (после Шуйского дела). Вплоть до Великой Отечественной войны, в ходе которой Сталин в смятении обратится с призывом к умирающей Православной церкви и восстановит упраздненное Петром Великим патриаршество, будет казаться, что Россия наконец «освобождена» от опиума для народа. С «революцией духа» было покончено. Что касается моряков, которые подняли февральский мятеж и по ходу дела убили адмирала Непенина, которого узнали на одной из столичных улиц в штатской одежде (это одна из самых пронзительных сцен «Марта Семнадцатого» Солженицына), то в 1921 они взбунтуются против диктатуры Ленина и Троцкого и обратятся ко всему миру с патетической мольбой о спасении. Однако будет уже слишком поздно.

1917 год не был ни «оранжевой», ни марксистской революцией, ни простым мятежом. Он заставил Россию в два этапа преодолеть поразительный исторический спринт от ликования до отчаяния, а затем до самой жестокой гражданской войны. Для всех, как для сторонников, так и для противников свершившегося, образцом служила французская революция 1789 года. О ней думал Троцкий, когда обличал сталинский «термидор». С 1789 по 1793 годы Франция тоже пережила стремительное преображение, но конец революции пришел довольно быстро: Директория, затем генерал Бонапарт, затем империя Французов, затем Реставрация.

В недавней посмертной публикации советского социолога-полудиссидента Михаила Гефтера «1917: неостановленная революция», которая представляет собой сборник бесед Гефтера с одним из его учеников, Глебом Павловским, вновь высказывается мысль о том, что в России все революции начинаются сверху. Историк Натан Эйдельман издал небольшую книгу с таким названием в самом начале Перестройки. Что это значит? Что глубинная Россия еще не «совершила» свою революцию, еще не переварила «озападнивание», модернизацию, контраст между крупными городами и бескрайними деревенскими просторами? Что молодых, даже юных людей, которые время от времени выходят на митинги на улицы Москвы, ничего не связывает с этой глубинной Россией? И что пока все будет так, революция не завершится? Значит, власть сверху? В любом случае, праздновать тот год, который всего за несколько месяцев изменился до неузнаваемости, было бы крайне сложно.

От редакции: Другие материалы, посвященные юбилею Русской революции, Вы найдете в нашем тематическом досье.

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Comment célébrer deux révolutions dont l’une a dévoré l’autre ?

$
0
0

La Révolution de 1917 en comporte deux. Alexandre Soljenitsyne a arrêté sa fresque historique de La Roue rouge à avril 1917, en estimant que tout était joué, que les libéraux qui avaient pris la tête de la Révolution initiée dans les rues et les casernes de Petrograd en février 1917 avaient déjà tout perdu. Et qu’en somme Octobre n’était que la suite logique. Il a donc corrigé la vulgate communiste : détrônant octobre « au profit » de Février.

Il a probablement tort, car rien n’était joué d’avance. Les détails des enchaînements, la désintégration de l’armée (le père de Soljenitsyne était sans doute un officier libéral, il vient en permission au printemps 17, meurt d’un accident de chasse, faute de soins), l’entêtement de Lénine contre l’avis de deux de ses plus proches compagnons (Zinoviev et Kamenev) ont changé le cours de l’histoire. Il y a fallu aussi la dissolution manu militari de l’Assemblée constituante réunie en janvier 1918, où les bolcheviks n’avaient pas obtenu la majorité (elle revenait aux Socialistes- Révolutionnaire et aux mencheviks, les partis bourgeois étant eux aussi représentés).

Et surtout, c’est Octobre qui, en définitive, a changé le visage de la Russie et le cours de l’histoire du XXème siècle.  Même dans l’émigration une certaine sacralisation d’Octobre eut lieu. Et même dans la grande revue Annales contemporaines, que dirigeaient très libéralement un groupe d’anciens SR, et anciens députés de la Constituant dissoute manu militari par Lénine. Par exemple le contributeur très régulier qu’était Fiodor Stepoun déclencha un malaise dans la rédaction de la revue par une série d’articles « Les chemins de la Russie », entre 1922 et 1928, où il en arrivait à émettre la thèse que les bolcheviks étaient des marxistes mystiques qui en définitive étaient plus une secte judéo-chrétienne qu’un parti inspiré par la lecture du Capital de Karl Marx. Sans parler des « changeurs de jalons qui dès la NEP décidèrent, comme l’historien Oustrialov, que passé et avenir de la Russie étaient à présent dans les mains des bolcheviks. Ou encore les « Eurasiens » qui dès 1929 prétendent que la Russie est plus fondamentalement liée à l’Asie qu’à l’Europe. Parmi eux le prince Sviatopolk-Mirski, qui rentre en URSS et finira au Goulag, ou le linguiste Roman Jakobson, qui, plus sagement, part aux États-Unis, y devient célèbre, mais cacha longtemps cette page de son engagement.  Ainsi commémorer 1917 n’est pas aisé puisqu’il s’agit de deux « révolutions » opposées, dont la première est une « vraie » révolution, l’autre est un coup d’État, qui deviendra rapidement, la vraie « Révolution » sacralisée.

Dans les sept décennies que dura l’Union soviétique, c’est-à-dire le régime de parti unique instauré par Lénine, la commémoration d’Octobre était un événement liturgique. On s’y préparait longuement, et on en tirait longuement les leçons – ce qui fait que l’année prenait des allures d’année liturgique, comme à l’église. Les collections de la Pravda, des Izvestia, de la Literatournaïa Gazeta dans leurs feuilles jaunies nous permettent de revivre ces cycles liturgiques, où l’événement central se répétait chaque année, chaque fois revécu et pour les jubilés des cinq ou des dix ans l’événement était comme deux fois plus mystiquement célébré. La grande fête du 7 novembre (correspondant au 25 octobre) avait perdu son sens profond, bien sûr, mais il y avait toujours de jeunes enthousiastes pour tenter de lui redonner sens.  De plus le pays avait adopté le nom de « Soviétique » alors qu’il était absolument dénué de tout fondement « soviétique ». Les conseils n’y jouaient plus de rôle, ils entérinaient les décisions du partie. Le pouvoir veniat d’en haut, et non d’en bas. Le président d'un des premiers soviets des ouvriers, celui de Petrograd en 1905, était rayé de l’histoire, il s’appelait Bronstein, nom de guerre Trotski.

Notons qu’aujourd’hui abolie, ladite fête est abolie, seuls quelques communistes y tiennent encore, mais pas seulement des vétérans, puisqu’on y voit à nouveau des jeunes gens.  Elle est remplacée par le 4 novembre, très proche dans le calendrier, et cette translation de fête a reçu l’explication officielle d’un retour à la célébration du 4 novembre 1612, lorsque le marchand de bétail Minine et le prince Pojarski triomphèrent des Polonais installés au Kremlin de Moscou. Les deux héros ont leur statue sur la place rouge depuis 1818. L’icône de Notre Dame de Kazan est également fêtée ce jour car la célèbre icône aurait pris part au combat, comme autrefois à ceux menés par le tsar Ivan le Terrible. Bref le 7 novembre a été réemployé pour une célébration de « l’unité du peuple » d’un autre type. Et bien dans cette perspective qu’il faut comprendre la difficulté du régime à « fêter » 1917.

Mais la leçon à tirer d’Octobre même sous le régime soviétique n’était pas évidente. Prenons l’exemple du 50ème anniversaire. On est en 1967.  Les autorités commandent à trois jeunes cinéastes du Studio expérimental trois courts métrages pour célébrer « Octobre ». Il s’agit d’un « Almanach filmique » intitulé Naissance d’une ère inconnue. Un des trois films a disparu, les deux autres ont été interdits, et ne sont sortis que bien plus tard à un festival du « film soviétique interdit » (à Léningrad).

Le premier film est dû à une réalisatrice de très grand talent, disparue jeune dans un accident, Larissa Chepitko. Elle imagine un film d’après une nouvelle d’Andreï Platonov, « La Patrie de l’électricité ». Dans un village perdu dans le désert, dévoré par le soleil et la sécheresse, un inventeur improvisé, étudiant de première année venu de Kiev, un de ces inventeurs-rêveurs comme il y a en tant chez Platonov, imagine une machine à pomper l’eau, fabriquée avec une motocyclette prise à l’ennemi allemand. Mais la moto explose, tandis qu’une bienheureuse pluie vient sauver le village exsangue. Le film tourné près d’Astrakhan, dans la canicule, semble fait de décors surréalistes, alors que tout est réel, y compris les acteurs qui sont des habitants du hameau, l’inventeur est un étudiant de première année venu de Kiev. Le second film fut tourné par Andreï Smirnov, le futur réalisateur de « La gare de Biélorussie ».  Il emprunta son thème à un autre nouvelle des premières années soviétiques, l’auteur en est Iouri Olécha. L’action de L’Ange, se passe entièrement sur une plate-forme de draisine perdue dans la forêt, sur une voie ferrée où plus rien ne circule, faute de charbon. Tantôt elle roule en raison de la pente, tantôt les réfugiés de cette plateforme essaient de la pousser de leurs bras. Il y a là le mécanicien et sa fille, un homme et sa vache, un monsieur avec un tome de Dante sous le bras, une jeune femme enceinte, un étudiant « S-R » et un commissaire bolchevik. Le petit groupe fait connaissance, le commissaire menace l’étudiant de l’arrêter quand ils arriveront à destination. Mais une bande de brigands dirigée par un ataman surnommé « L’Ange » s’empare de la draisine et les fait tous prisonniers. Le commissaire doit des comptes à l’Ange. Il est décapité dans une cabane le long de la voie, la fille du mécanicien est violée, les autres s’en vont à pied, stressés et sans espoir. « Voilà pour toi la serpe et le marteau « dit l’Ange ‘exterminateur, en écrasant la tête du commissaire sur l’enclume.
Ces deux films de ces deux débutants, profitant du « Dégel », que voulaient-ils dire ? L’intrication et l’ambivalence de la Révolution ? Les espoirs fous et les violences atroces enfantés par le fantasme d’un paradis sur terre ? Dans une formule célèbre Lénine avait dit de la Révolution « Les Soviets - plus l’électricité ! ». L’eau plus la fraternité, dit Larissa Chepitko, la cruauté des deux côtés, dit Andreï Smirnov. Les deux films furent sauvés par un magasinier qui en conserva une bobine en cachette. On ne s’étonnera pas que les deux films aient été interdits ; on s’étonnera plutôt que le « Dégel » khrouchtchévien ait pu donner naissance à de tels projets d’interprétation d’Octobre et de la tragédie de l’utopie russe.

L’heure aujourd’hui n’est ni à la « trêve » de la NEP, ni au « dégel » de Khrouchtchev. On a changé de régime. La « démocratie dirigée », se veut un régime libéral et autoritaire, où règne la « concorde » de la nation, et où, par conséquent, on ne peut plus opposer les deux frères ennemis qui composent une grande part de la littérature soviétique des années 1920 (Olecha, Leonov, Kaverine, et bien d’autres). Il convient au contraire d’empiler dans la concorde toutes les strates de l’histoire russe. Il ne s’agit plus qu’une mémoire vienne à bout d’une autre mémoire. Ni de montrer comme fait tout l’œuvre d’Andreï Platonov l’ambivalence du rêve révolutionnaire, rêve de fraternité quasi chrétienne et aussi de vengeance de classe. Les gueux de Platonov, cherchent le « communisme » comme on cherche l’Arche sainte dans le désert, ils errent comme les Juifs dans le Sinaï pendant quarante années, à la recherche d’un point géographique virtuel, mais figurant dans la légende de leur carte mentale : le « Communisme ».  Et la Russie du président Poutine ne peut ni prendre rétrospectivement un parti, ni même admettre cette extraordinaire ambivalence des fables de Platonov - affiches de propagande autant que brûlots anticommunistes.  Lénine n’a plus sa place dans le panthéon russe, bien qu’on ne touche pas à la momie du Mausolée de la place Rouge – signe s’il en faut de la sacralisation d’Octobre. Ici et là on édifie des statues nouvelles de Staline alors qu’il avait complétement disparu de la statuaire russe. Mais il est dans le panthéon des grands patriotes, les patriotes qui on fait la Russie, Lénine n’y est pas car il l’a plutôt défaite.
                   
Février 1917 a été avant tout une bourrasque de rêve de liberté. Une exposition de la Bibliothèque publique de Saint-Pétersbourg le démontre de façon frappante. Ces photos sorties des réserves, ces cartes postales, ces tracts politiques, et ces dessins d’enfants de l’année 1917 nous montrent une marée humaine de visages –d’abord heureux, puis graves, puis dramatiques. Les tracts politiques proclament sans fin « Russie libre ! », « Vive la liberté, Hourra !», « Vive la Révolution des ouvriers et des soldats ! » C’est avant Octobre, rein à voir avec les bolcheviks, et plusieurs d’entre elles sont couronnées par l’inscription « Christ est ressuscité ! »  Car Pâques, en 1917, est survenu peu de temps après la Révolution et s’y est comme surimposé.

Voici la foule qui exulte devant l’incendie du « Palais lituanien », quartier général de la police, à de Kolomna. On brûle en public les archives de la police, la foule traîne un officier de police (un « pharaon ») affublé de l’écriteau « Hier seigneur, aujourd’hui esclave ! ». Plus loin Nicolas II à genoux sur l’étendard russe offre sa couronne aux vainqueurs, le pied d’un soldat posé sur son sceptre, la scène se passe devant le palais de Tauride, où siège la Douma et bientôt le Soviet (ils vont devoir se le partager). Et au dessus de la façade du palais une tête d’ouvrier en casquette d’où émanent des rayons comme le soleil dans un emblème maçonnique. Voici une Marianne russe, aux formes opulentes, attaquée par l’aigle impérial, mais défendue par un soldat. « Puisse-t-elle devenir notre 14 juillet ! » disent plusieurs affiches. L’emprunt patriotique que lança dès ses débuts le gouvernement provisoire est également très présent, sous des formes d’affiches ou de cartes postales, dont, par exemple, une usine Krupp en ruine. Ou une paysanne et sa charrette, qui proclame : « je vends mon grain, j’achète de l’emprunt ! » Ce qu’elle ne fit pas...

Il est étonnant de voir les obsèques de Cosaques tués lors de la répression du coup avorté des bolcheviks en juillet. Nous sommes tellement habitués à la réécriture de l’histoire par ces mêmes bolcheviks et leurs héritiers, les historiographes de la Russie soviétique et de nos propres manuels que l’on ne comprend pas au premier regard de quoi il est question. Or nous sommes bien juste après le putsch raté des 3 et 4 juillet 1917, très exactement le 5 juillet. Tchkhéidzé, le leader menchevik venu de Géorgie (et qui y retournera présider le parlement Transcaucasien de mai 1918 à mars 1921 avant de s’exiler en France) prononce un discours devant les dépouilles des Cosaques, héros qui ont sauvé la République des attaques des bolcheviks ; les obsèques ont lieu au monastère de la Laure Saint-Alexandre-Nevski, le lieu le plus sacré de toute la métropole. Il y a des popes, l’enterrement est religieux. Plus loin voici l’appel de Tséretelli et Kerenski à la population de Petrograd pour qu’elle rende les armes qu’on lui avait distribuées généreusement pour qu’elle puisse se défendre des bolcheviks ; trois jours sont fixés pour cette reddition, les 14, 15 et 16 juillet. Et l’étonnement ne s’arrête pas là puisque voici l’enterrement (religieux aussi) des victimes tombées dans les journées du coup d’État des 28 au 30 octobre (la « Révolution d’Octobre »), Il y a foule sur la Perspective Nevski. On voit plusieurs étendards noirs des anarchistes.  Quelques mois plus tard, après la dispersion manu militari de l’Assemblée constituante ordonnée par Lénine, en janvier 1918, on voit enterrer dans une grande foule les victimes tombées le 5 janvier. Le drapeau des Socialistes-Révolutionnaires flotte sur la Perspective Nevski, les tramways sont bloqués, une grande bannière proclame : « Éternelle mémoire aux victimes qui avaient servi la Révolution. Le Soviet de Petrograd des Unions syndicales », avec la croix orthodoxe.

Toutes ces images, qu’évidemment aucun manuel d’histoire ne montrait jusqu’à présent, nous indiquent que la foi orthodoxe est loin d’avoir disparu. Popes et aumôniers militaires sont là à tous les enterrements. L’esclave brise ses chaînes comme Samson dans le temple (le symbole de Samson avait déjà largement servi au XVIIe siècle pour célébrer Pierre le Grand).  Et même l’affiche du mouvement anarchiste « Terre et liberté » emprunte au symbolisme religieux, on y voit une main élever au ciel un calice.

Pour les élections à l’Assemblée constituante, les partis sont nombreux, ils ont chacun un N° afin que les illettrés puissent voter sans se tromper. Des séries de cartes postales se moquent d’eux : l’anarchiste a une bombe à la main, le bolchevik pose une main protectrice sur le petit menchevik, le Cadet tient un gros cartable sous le bras. Les « types de la Révolution » nous montrent comiquement le « zem-hussard » habillé en officier, c’est-à-dire le simple employé de Zemstvo qui s’arroge des galons d’officier, ou encore le « Stud-milicien », c’est-à-dire l’étudiant (student) qui s’improvise policier, ou encore le sergent de ville se cachant sous les habits d’une femme (comme dit la légende bolchevique de Kerenski lors de sa fuite).  Plus dramatiques - les photos des autopsies de Kokochkine et Chingariov, tous deux arrêtés au moment du coup d’État d’octobre, transférés dans les caves du palais Marinski devenues hôpital-prison, et massacrés dans la nuit par des énergumènes alors que les geôliers avaient fait payer leur famille pour les garder la nuit. Les photos ont été ronéotées, preuve que l’indignation était grande.
Un album de dessins d’enfants de l’année 1917 publié suite à sa découverte récente nous montre l’évolution du spectacle de la rue tel que les enfants l’avaient dans leur regard : cortèges de février avec une immense bannière « Vive la Russie libre ! », un peu plus tard les trois colonnes avançant dans la rue célébrant l’une Kerenski, l’autre l’Internationale, l’autre la Russie libre. On voit également défiler l’Union des Zemstvos, cette union des Assemblées locale de self-government qui depuis deux années jouait un rôle important pour améliorer l’approvisionnement de l’armée. Passe aussi un défilé de bonshommes en casquettes qui proclament « Vive la Russie libre ! La guerre jusqu’à la victoire ! » Mais il n’y en eu plus pour longtemps.  Viennent les nombreux dessins qui représentent les queues devant les magasins d’alimentation. Devant le boucher, le boulanger, le laitier, avec un sergent de ville pour maintenir l’ordre à chaque entrée. Ou encore ce wagon bleu Moscou-Nijni Novgorod, empli d’une foule immense qui déborde de partout, occupe le toit et semble n’aller nulle part… la Russie de la guerre civile deviendra un immense charroi de population, des trains qu’on attend pendant des semaines, des convois bondés qui passent, peuplé jusque sur les toits. Les carnets de Marina Tsvetaieva, ses récits en sont pleins.
La révolution de février aurait été baptisée dans le langage politique de la Russie d’aujourd’hui « révolution de couleur ». Et il est clair que le régime actuel n’aime pas les révolutions de couleurs, qui commencent par des meetings et s’achèvent par le renversement du régime légal, comme à Kiev en 2014. Cette révolution « orange » de 1917 n’était pas encore anti chrétienne, le mot clé en est « liberté », et « Christ est ressuscité ! » figure, au début, assez souvent. Alexandre Blok, l’auteur du célèbre poème des « Douze », qui décrit la marche de douze gardes rouges à travers Petrograd désert et affamé, en janvier 1918, juste après la dissolution de l’Assemblée constituante dont toute la Russie libre avait rêvé, fait figurer devant la bande qui vient d’abattre une fille de joie qui passait avec un soldat les mots « Devant eux, couronné de roses blanches, Issous Christos ! ». Beaucoup dans l’intelligentsia ne voulurent plus lui serrer la main, mais le poème ne fait que traduire un des courants de 1917, ce qu’on peut appeler la « Révolution de l’Esprit ». 

Août 1914, c’est-à-dire le début de la guerre a été célébré par le président Poutine et tout le régime actuel, et c’était une nouveauté car le régime soviétique ne célébrait nullement les morts de la guerre « impérialiste ». Et l’absence de célébration officielle de l’année 1917 autrement que par des conférences ou quelques expositions est à mettre au compte de tout un pays qui ne sait que faire de cette année où une révolution dévora l’autre. Le réalisateur Nikita Mikhalkov défend l’érection d’un monument à Ivan le Terrible, dans la ville d’Orel, il attaque les mises en scène du Musée Eltsine, à Ekaterinbourg, avec sa documentation mise en interaction avec le public, selon une composition imaginée par le réalisateur Pavel Lounguine. Car il y voit « un travail de sape de la conscience historique des enfants et de la jeunesse » (lettre à Naïna Eltsine, la veuve du président).  Mikhalkov a donné dans un film récent son interprétation de la guerre civile russe qu’a déclenchée Octobre. Le film tire son nom et une partie de son argumentaire d’un bref récit d’Ivan Bounine : « Coup de soleil ». Ce court récit, sensuel, comme Bounine y excelle, intervient comme un souvenir récurrent dans l’esprit de l’officier blanc qui a séduit la belle passagère du bateau sur la Volga, maintenant prisonnier des Rouges avec des centaines d’autres officiers de Wrangel, dans la promiscuité d’un camp de filtration, où en fait tous sont condamnés sans encore le savoir: sur les ordres de Bela Kun, ils seront entassés dans la coque d’une péniche qui sera envoyée par le fond.  Le film de Mikhalkov évolue  entre ces deux époques, et ces deux strates  de la vie russe. L’écharpe de l’héroïne, volant dans l’un et l’autre épisode, sert de symbole virevoltant et lourdement insistant ; ainsi que le petit photographe de l’échoppe de la bourgade sur la Volga à présent garde rouge, et chargé de photographie le groupe des prisonniers blancs… La Russie sombre avec la péniche, comme le Titanic. Quel en est le sens ? Un sourd sentiment de culpabilité relie les deux histoires, celle de l’adultère dans une Russie haute en couleur et prospère, celle du meurtre collectif dans la barge en haute mer correspondant aux amères pages du Journal de Bounine tenu de 1917 à 1921, et recueillies dans son livre Jours maudits, de 1925-1927. « Je suis allé à Petersburg pour la dernière fois début avril en 1917. Alors il s’était produit quelque chose d’inimaginable : un des plus grands pays du monde avait été abandonné à son sort. »

Bounine descend du train, et voit une immense foule traîner absurdement tout autour de la gare. Il prend un fiacre, voit la perspective Nevski « inondée d’une foule grise, soldatesque capote jetée sur l’épaule, domestiques flânant, ouvriers qui ne travaillent pas, escrocs qui vendent à l’étal cigarettes et rubans rouges, photos obscènes et friandises. »  Le cocher se retourne et lui dit : « Maintenant le peuple est comme du bétail sans berger, il souillera tout et périra lui-même. » Pâques 1917 semble à Bounine un mélange de joie pascale et d’haleine de mort. Pour Vassili Rozanov, refugié à la Laure Serge au nord de Moscou, c’est l’Apocalypse de notre temps, une farce grandiloquente de prestidigitateur mais à la fin de la présentation, quand on va au vestiaire reprendre ses habits, il n’y a plus rien (Mikhalkov s’en inspire en introduisant une scène de prestidigitateur sur le superbe et nonchalant bateau qui remonte la Volga avec l’officier et la dame blanche).

Le Journal de la femme de Merejkovski, Zénaïde Hippius, qui habitait en face du palais de Tauride, et avait donc vue directe sur les événements, et Kerenski et bien d’autres venaient prendre ne thé en sortant des séances de la Douma, sont encore plus explicites. Mais ces intellectuels, qui étaient tous des libéraux (sauf Rozanov), ne parvenaient pas à déchiffrer le sens des événements. La révolution russe leur semblait un hologramme de la française. Bien plus tard Alexandre Soljenitsyne dans son petit traité : les Traits de deux révolutions les compare, ayant toujours en tête sa thèse principale, entendue de la bouche d’un paysan : « On est puni parce qu’on a oublié Dieu. »  A-t-il raison ?  Les images si extraordinaires de la petite exposition de la Bibliothèque publique de Petersburg nous montrent le contraire, tout au moins en février : les bannières orthodoxes sont là plus que jamais ; « Christ est ressuscité » s’inscrit sur les pancartes de la Révolution. Mais ce pas pour longtemps. Et un des principaux paradoxes de l’énigme de 1917, c’est aussi l’effondrement de la « Sainte Russie ». Bientôt les activistes vont monter aux clochers et faire tomber les cloches, Lénine ordonnera secrètement la décimation du clergé (après l’affaire de Chouïa), et, avant la Grande Guerre pour la Patrie, où Staline décide dans son désarroi de faire appel à l’église orthodoxe moribonde et de rétablir le patriarcat supprimé par Pierre le Grand, le moment semblait venu où la Russie serait enfin « affranchie » de l’opium du peuple. C’en était fini de la « révolution de l’esprit ». Quant aux marins qui avaient déclenché la révolte de Février, et assassiné au passage l’amiral Nepenine dans une rue de la capitale où ils l’avaient reconnu en habit civil (c’est une des plus saisissantes scènes de Mars 17, de Soljenitsyne), ils vont en 21 se révolter contre la dictature de Lénine et Trotski et lancer un SOS pathétique au monde entier. Trop tard, évidemment.

Ni révolution « orange », ni révolution marxiste, ni simple soulèvement, 1917, en deux étapes a fait parcourir à la Russie un extraordinaire raccourci historique qui va de la jubilation au désespoir, puis à la plus atroce des guerres civiles. La révolution française de 1789 avait été le modèle dans toutes les têtes, les partisans, comme les adversaires. Elle est dans la tête de Trotski quand il dénonce le « thermidor » de Staline. Et de 1789 à 1793 la France avait parcouru un périple on moins foudroyant. Mais la fin de la révolution était arrivée assez vite : Directoire, puis général Bonaparte, puis empire des Français, puis Restauration.

Tout récemment une publication posthume du sociologue soviétique semi-dissident Mikhaïl Guefter, intitulée « La révolution qu’on n’a pas encore arrêtée : 1917 », montage des conversations qu’a eues avec Guefter Gleb Pavlovski, un de ses élèves reprend l’idée qu’en Russie toutes les révolutions viennent du haut. L’historien Natan Eïdelman avait publié sous ce titre un petit livre dès le début de la perestroïka. Qu’est-ce à dire ? que la Russie profonde n’a pas encore « fait « sa révolution, pas encore digéré l’occidentalisation, la modernisation, le contraste entre les grands villes et l’immensité rurale de la Russie ?  Que rien ne relie les très jeunes gens qui manifestent de temps en temps dans les rues de Moscou à cette Russie profonde ? Et que tant qu’il en sera ainsi, la révolution n’aura pas de fin ?  C’est-à-dire le pouvoir d’en haut ? En tout cas célébrer une année qui dévale en quelques mois si loin de sa première nature est chose éminemment difficile.

среда, 1 ноября 2017
Рубрика: 

Новости Нашей Газеты


Когда роскошь во благо

$
0
0
Quand le luxe fait du bien
Автор статьи: 
Надежда Сикорская

11 ноября в женевском отеле Four Seasons Hôtel des Bergues пройдет седьмой благотворительный аукцион Only Watch в рамках которого на продажу будут выставлены 52 уникальные часовые модели. Все вырученные деньги пойдут на финансирование исследования страшной болезни - миопатии.

Le 11 novembre la 7ème édition de la vente aux enchères Only Watch aura lieu à Four Seasons Hôtel des Bergues à Genève. La totalité de la somme reçue de la vente de 52 uniques modèles de montres sera utilisée pour la recherche sur la myopathie.

Часы "Mosaïque" Barbier-Mueller

Согласно толковому словарю, благотворительность – это оказание помощи тем, кто в ней нуждается. По стремлению капитала к благотворительности Россия занимает 127 место в мире из 145. На какой строчке в этом рейтинге расположилась Швейцария, мы не знаем, однако на основе собственных наблюдений можем утверждать, что явно повыше: в 2015 году общая сумма пожертвований на гуманитарные акции превысила 1,8 млрд франков. Львиная доля приходится на специализированные благотворительные организации, за которыми следуют «простые граждане», фонды и частные компании. Все более активную позицию в процессе сбора средств на добрые дела начинают занимать представители люксовой индустрии, которую от невзгод мира отделяет, казалось бы, непреодолимая пропасть.

Яркий пример этого феномена - Only Watch, первый в мире часовой благотворительный аукцион, традиционно проходящий под патронатом принца Монако Альберта. Суть проста – ведущие часовые марки выставят на аукцион по одному уникальному изделию, специально созданному по этому случаю. Все собранные идут на финансирование миопатии, и лишь один процент Ассоциация удерживает на административные и прочие расходы. Казалось бы, какая связь между тяжелой болезнью и роскошными часами?

Все началось в апреле 2001 года, когда Люк Петтавино создал Монакскую Ассоциацию против миопатии – таким научным термином определяется прогрессивная мышечная дистрофия или мышечная дистрофия Дюшенна.  Заболевание названо в честь французского невропатолога Жульема Бенджамина Аманда Дюшенна, который впервые описал его в 1861 году. Это заболевание поражает примерно 1 человека из 4000 и является наиболее распространенным типом мышечной дистрофии. Обычно МДД болеют мужчины, хотя и женщины могут иногда быть носителями заболевания. Расстройство возникает в связи с мутацией в гене дистрофин, который у людей расположен на Х-хромосоме (Xp21).

Симптомы заболевания обычно появляются у детей мужского пола до 5 лет и могут проявиться в раннем детстве. Первыми признаками болезни становятся прогрессирующая проксимальная слабость мышц ног и таза, связанная с потерей мышечной массы. Постепенно эта слабость распространяется на руки, шею и другие части тела. Для помощи при ходьбе, больным в возрасте 10 лет может быть необходимо применение специальных подтяжек, но большинство пациентов старше 12 лет уже не могут передвигаться без инвалидной коляски.

Позже возникают такие признаки расстройства, как аномалии развития костей, которые приводят к деформации скелета, в том числе к искривлению позвоночника.

В связи с прогрессивным ухудшением работы мышц, больной теряет возможность двигаться, что в конечном счете может быть причиной паралича. Средняя продолжительность жизни больных мышечной дистрофией Дюшенна варьируется от подросткового возраста до 20-30 лет. Известны случаи, когда больные доживали до 40 лет, но, к сожалению, это скорее исключения.

Целью созданной Ассоциации было и остается сделать все возможное, чтобы ускорить медицинские и научные исследования для исцеления этой серьезной болезни. Сегодня Ассоциация признана мировым научным сообществом как ключевой игрок в этом процессе: к тысячам пациентам во всем мире пришла помощь из маленького Монако.

Понятно, что тот факт, что патроном Ассоциации выступил Принц Альберт, сыграло свою роль. Для привлечения внимания к своей деятельности и, главное, для сбора средств для ее продолжения Ассоциация устраивает, каждые два года и всегда под патронатом Принца, благотворительный аукцион под названием Only Watch. С каждым годом все больше престижных часовых брендов поддерживают благородное дело, специально создавая уникальную модель на основе своих коллекций – в 2013 году их было 33, в 2015-м – 44, на этот раз знатокам будут представлены 52 модели, две которых изготовлены партнерами Нашей Газеты.

Во второй раз примет участие в аукционе женевский часовщик Франсуа-Поль Журн, хорошо известный нашим читателям. Не считая, что на люксовой индустрии лежит моральная ответственность за поддержку обделенных судьбой, но веря, что делиться с ближним надо, он долго раздумывал: прежде, чем согласиться.

- Only Watch существует уже 12 лет. Поначалу я в этом проекте не участвовал: слишком много было народа, слишком много брендов, а я не люблю быть в толпе. Если выставляется 50 и более моделей, то невольно возникает конкуренция, и очень не хочется, чтобы твои часы продались за меньшую цену, чем другие, - объяснил Ф. П. Журн свои сомнения Нашей Газете.ch. - Чувствуя подобную опасность, некоторые марки выкупали собственные часы! Меня это не интересовало. В последние два года ситуация изменилась: торгами занимается уважаемый аукционный дом, все стало более организованно. И я согласился принять участие в акции, предоставив уникальные часы, сделанные специально по этому случаю.

Это было в 2015 году. Тогда уникальные часы Tourbillon Souverain Bleu нашли покупателя за 550 тысяч швейцарских франков. В субботу на торги будет выставлен новый шедевр Ф. П. Журна - CHRONOGRAPHE MONOPOUSSOIR RATTRAPANTE, с корпусом из тантала толщиной 44 мм, с механизмом из 18-каратного розовоого золота и с новым голубым хромированным циферблатом. Сотрудники бренда ожидают баснословную выручку!

Обращаем ваше внимание на бренд, впервые участвующий в аукционе – Barbier-Mueller, выставляющий на торги модель «Мозаика» (Mosaïque).  Бдительные читатели, возможно, догадались, что речь идет о новом проекте Стефана Барбье-Мюллера, более известного как владелец агентства по недвижимости Pilet & Renaud.

Потомственный коллекционер произведений искусства – о музее, созданном его отцом, мы недавно писали– и человек, страстно увлеченный русской историей, он, видимо, решил, дополнить список обязательных жизненных дел (посадить дерево, построить дом, родить ребенка) еще одним – создать собственные часы.

Интерес к высокому часовому искусству также передался ему по наследству, но уже по материнской линии – семейная фабрика в Золотурна производила часовые детали и сотрудничала со многими часовщиками. Обладатель солидной коллекции редких часов, в какой момент он пожелал «перейти на ту сторону».

Первые часы, выпущенные его брендом, отдают дань уважения мастерству женевских часовщиков и декоративному искусству: классический стиль, вдохновленный одним из древнейших изобразительных искусств – мозаикой. (Признаемся, что когда мы впервые увидели эти часы, то возникла ассоциация с рулеткой.)

Стефана Барбье-Мюллера и Франсуа Поля Журна связывает давняя дружба, да и офисы их находятся по соседству. Неудивительно поэтому, что, замыслив проект, именно к Журну предприниматель обратился за советом и помощью. В результате корпус и циферблат уникальной модели изготовлены, соответственно, специалистами компаний Les Boitiers-Genève SA и Les Cadraniers de Genève, принадлежащих мануфактуре F. P. Journe, а золотой механизм сделал сам знаменитый часовщик.

Обратите внимание на маленький платиновый диск на задней крышке корпуса с выгравированной надписью Only Watch 7 – свидетельство того, что часы сделаны специально к аукциону.

Вообще же часы Mosaïque будут выпущены крайне ограниченной серией, всего 12 экземпляров, считая уже описанный. Остальные одиннадцать можно будет увидеть и прибрести весной будущего года в фирменных бутиках F. P. Journe.

Рекламная статья: 
нет
Город: 

Швейцария – среди первых в сфере производства дронов

$
0
0
Les Suisses parmi les leaders dans le secteur de drones
В настоящее время на рынке беспилотников работают более 70 швейцарских компаний – от производителей аппаратов до разработчиков программного обеспечения, благодаря которым появляется все больше инновационных моделей.
Автор статьи: 
Лейла Бабаева
Plus de 70 entreprises suisses sont actives dans la production des drones – des appareils spécialisés aux logiciels de pointe. La Suisse devient de la sorte un des leaders en matière de production et de régulation.
Швейцарские дроны, вперед! (tdg.ch)

На сегодня население Конфедерации обладает более 100 000 беспилотников, самый дешевый из которых стоит несколько сотен франков. Швейцария не только занимает одно из ведущих мест в области производства летающих аппаратов, но и активно разрабатывает применимое к ним законодательство, пишет газета Le Temps.

По подсчетам Симона Джонсона, основателя компании OpenStratosphere (Лозанна), число швейцарских фирм на рынке дронов приблизительно вдвое превышает число аналогичных фирм в Израиле. Бизнесмен добавил, что более двадцати таких предприятий расположены в кантоне Во.

Первое место среди них занимает компания SenseFly, созданная в 2009 году на базе Федеральной политехнической школы Лозанны (EPFL). Сегодня в фирме работают более 130 человек, производя 100-200 дронов в месяц. В первую очередь аппараты SenseFly используют геодезисты, фермеры и предприятия, занятые разработкой месторождений карьерным способом. Более 95% продукции швейцарской фирмы продается за границу. Директор компании Жан-Кристоф Зуфре рассказал, что работающие на рынке дронов швейцарские стартапы на переговорах с инвесторами часто приводят в пример SenseFly, «чтобы показать, что в нашем регионе ведется серьезная работа в этой области».

О ценности швейцарских разработок говорит и то, что к местным компаниям присматриваются иностранные предприятия. Лозаннскую фирму Pix4D (как и SenseFly), разрабатывающую программы для картографирования местности с помощью дронов, купила французская компания Parrot, известная многим любителям беспилотников своими аппаратами. Штат Pix4D насчитывает 100 человек.

Другая лозаннская компания, Flyability, в которой трудятся 60 специалистов, разрабатывает беспилотники для использования в труднодоступных местах. Основатель Flyability Патрик Тево подчеркнул, что «большинство швейцарских предприятий, специализирующихся на производстве дронов или программ для управления ими, работают на очень специфических рынках и не конкурируют друг с другом, что позволяет им сотрудничать».

Компания OneSky, созданная в феврале этого года и также расположенная в Лозанне, тестирует новые технологии совместно с Федеральным управлением гражданской авиации Швейцарии (OFAC). Разработанное компанией программное обеспечение позволяет избежать столкновений между дронами и другими летательными аппаратами.

«В течение нескольких недель мы заинтересовали четыре фирмы, - подчеркнул Ману Лубрано, директор OneSky, на сайте которой указан девиз «Более безопасное и умное небо для всех». – Например, мы будем сотрудничать с Agrofly, расположенной в коммуне Гранж (кантон Вале), которая выпускает дроны для обработки винограда купоросом». В планах OneSky – предложить эффективную систему предупреждения столкновений летательных аппаратов для всей страны.
 
Напомним, что созданная в июле прошлого года ассоциация Global UTM, штаб-квартира которой расположена на территории EPFL, размышляет над способами интеграции беспилотников в воздушное пространство.

Интересная «экосистема» компаний появилась в Швейцарии благодаря поддержке лаборатории робототехники EPFL. «Некоторые инженеры стали реализовывать интересные идеи, их примеру последовали другие, - пояснил Патрик Тево. – Время тоже выбрано удачно, так как именно сейчас в мире растет спрос на беспилотники». Эксперт добавил, что созданные на базе EPFL компании поддерживают связь с вузом, а отсутствие в регионе Лемана гигантов в сфере цифровых технологий (в отличие от Цюриха, где специалистов, как магнитом, притягивает Google) позволяет взять на работу достаточное количество инженеров.

Важную роль сыграла и Федеральная политехническая школа Цюриха (ETHZ), на базе которой создано немало «беспилотных» компаний. Цюрихский стартап Sunflower Labs уже привлек 6 миллионов долларов инвестиций. Фирма разрабатывает дрон с камерой наблюдения, который взлетает, как только датчики, расположенные в саду, «заметят» подозрительное движение. «Клиент получает предупреждение на смартфон, - рассказал Алекс Пачиков, директор компании, многие сотрудники которой окончили ETHZ. – Более 1000 человек проявили интерес к нашей системе безопасности, которую мы надеемся выпустить на рынок в 2019 году».

Правильную позицию занял при этом и Берн. «Конфедерация быстро приняла решение поощрять развитие этой сферы, разработав гибкие нормы и прислушиваясь к нуждам предприятий. В отличие от Франции и США, где власти создали жесткие рамки, Швейцария поступила более разумно», - отметил Жан-Кристоф Зуфре.

Зная о том, что иностранные конкуренты поглощают швейцарские компании, возникает вопрос, не покинут ли последние Конфедерацию? «Хотя нас и купила Parrot, мы по-прежнему в Швейцарии, - подчеркнул Жан-Кристоф Зуфре. – Прекрасно, если швейцарскую фирму покупают – это доказывает ее ценность».

Директор Flyability добавил, что «индустрия требует больших капиталовложений, и поглощения хороши тем, что обеспечивают выкупленным компаниям приток средств для дальнейшего развития».

Рекламная статья: 
нет

Во Франции арестован швейцарец, подозреваемый в террористической деятельности

$
0
0
En France, un Suisse soupçonné d’activités terroristes a été arrêté
Автор статьи: 
Лейла Бабаева
Усилиями швейцарских и французских следователей во вторник 7 ноября были задержаны десять человек, один из которых – гражданин Конфедерации.
Grâce à une opération franco-suisse, mardi 7 novembre 10 personnes ont été appréhendées, dont un citoyen de la Confédération.
Швейцарская полиция на страже безопасности (tdg.ch)

В своем коммюнике прокуратура Конфедерации (MPC) сообщает детали следствия в отношении 27-летнего швейцарца и 23-летней колумбийки. По сообщениям французской прессы, они жили вместе в Лозанне. Мужчину арестовали во Франции, а женщину – в Швейцарии, кроме того, в кантонах Во и Невшатель прошли обыски. Следствие по подозрению в нарушении федерального закона о запрете организаций Аль-Каида и Исламское государство было открыто на основании информации, поступившей от прокуратуры кантона Во. Представитель MPC Андре Марти подчеркнул в интервью телерадиокомпании RTS, что в Швейцарии не готовились никакие террористические акты.

Правоохранительные органы установили существование связи между задержанным швейцарцем и несколькими жителями Франции, с которыми он в онлайн-переписке предположительно обсуждал будущие теракты, детали которых пока неизвестны.

Арестованные во Франции лица в возрасте от 18 до 65 лет известны правоохранительным органам в связи с подозрениями в радикализации. Пятерых задержали в Ментоне (департамент Приморские Альпы), остальных – в регионе Иль-де-Франс и в департаменте Буш-дю-Рон. Прокуратура Конфедерации намерена выяснить характер отношений швейцарца и его подруги с этими лицами.

Кроме подозрительных сообщений (в частности, касательно предполагаемого нападения на полицейских в Ницце), которые швейцарец отправлял с помощью приложения Telegram, ранее он общался в социальных сетях с 13-летним французом, которого подозревают в подготовке нападения с использованием холодного оружия. Подростка задержали в регионе Иль-де-Франс в июне этого года.

Газета Le Temps сообщает, что кроссплатформенный мессенджер Telegram (созданный одним из основателей социальной сети ВКонтакте Павлом Дуровым) не в первый раз используется террористами. Один из преступников, причастных к убийству французского священника Жака Амеля в июле 2016 года, также использовал эту программу. Руководство Telegram закрыло десятки аккаунтов после терактов в Париже в ноябре 2015 года.

Вначале швейцарская и французская стороны вели независимые расследования, однако, учитывая контакты швейцарца с жителями Франции, правоохранители объединили свои усилия. Тесное сотрудничество привело к задержанию десяти человек в связи с фактами, которые можно квалифицировать, как «преступный сговор и прямое подстрекательство к совершению террористического акта с использованием средств интернет-коммуникации». В настоящее время следствие не может предоставить больше информации, подчеркивается в коммюнике MPC.

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Берегите ваши данные!

$
0
0
Protégez vos données!
Автор статьи: 
Заррина Салимова

Федеральный уполномоченный по вопросам защиты данных и прозрачности начал разбирательство в отношении приложения швейцарской страховой компании Helsana. Мобильное приложение франком поощряет пользователей заниматься спортом.

Le Préposé fédéral à la protection des données et à la transparence (PFPDT) a ouvert une enquête sur l’application de l’assureur zurichois Helsana qui incite financièrement les clients à faire du sport.

Cкриншот видео-ролика Helsana

Многие швейцарские страховые компании разработали приложения для смартфонов, которые обещают денежное вознаграждение клиентам, регулярно выполняющим физические упражнения. Например, приложение CSS возмещает определенную сумму тем, кто пройдет 10 000 шагов в день, а EGK поощряет постоянных посетителей фитнес-центров. При этом приложение имеет доступ к информации о физических показателях пользователей.

Запущенное в сентябре приложение компании Helsana также представляет собой бонусную программу: чем больше двигается человек, тем больше выгодных предложений он получит. За спортивную активность начисляются баллы, которые потом можно обменять на скидки, деньги или услуги (например, поход в термальный бассейн или билеты в музей).

В отличие от приложений других страховых компаний, Helsana Plus адресовано клиентам не только с дополнительной, но и с базовой медицинской страховкой. Именно это вызвало недовольство властей. Дело в том, что закон о медицинском страховании (LAMal) запрещает делать скидки на обязательные страховые взносы. Представитель министерства здравоохранения Катрин Холнштайн сообщила SRF, что сейчас выясняется, не нарушает ли приложение закон.

Но это не единственная проблемная сторона приложения Helsana. Федерального уполномоченного по вопросам защиты данных Адриана Лобзигера беспокоит то, с какими целями страховая компания будет использовать информацию о физическом состоянии клиентов.

Через подобные приложения страховщики получают доступ к данным шагомера, фитнес-трекера и других «умных аксессуаров», которые измеряют ритмы сна и бодрствования, частоту пульса и дыхания, артериальное давление, количество пройденных шагов или потраченных калорий. Зная все эти показатели, можно составить общую картину состояния клиента. В целом, в этом нет ничего ужасного, потому что пользователя можно предупредить о возможных проблемах со здоровьем и вовремя предпринять профилактические меры.

Однако нельзя полностью исключить возможность того, что страховые компании могут использовать полученную информацию с другими целями: например, отказаться страховать человека при подозрении на то, что у него имеются серьезные заболевания. На своей официальной страницеслужба защиты данных предупреждает о рисках подобных приложений. В будущем это может привести к изменению всей отрасли и подоражанию медицинской страховки.

Еще одна опасность заключается в том, что данные о здоровье могут быть переданы третьим лицам и использоваться в рекламных целях, а это уже можно считать серьезным вмешательством в личную сферу.

Адвокат и уполномоченный по защите данных кантона Вале Себастьян Фанти в интервьюсайту Le Temps назвал данные нефтью XXI века и сказал, что участники бонусных программ страховых компаний поразительно наивны, так как они не отдают себе отчета в том, какое значение имеет предоставляемая ими информация.

Представители Helsana утверждают, что действуют в рамках правовых норм. По их словам, речь идет об обычном спортивном приложении. Результаты специального расследования станут известны позже.

Пока же эксперты напоминают, что стоит внимательно читать условия соглашения и обращать внимание на то, какие данные собирает приложение, кому они передаются, для чего и где хранятся. Они предлагают отключить ненужные функции программы и взвесить кратковременные финансовые преимущества и потенциальные риски в будущем, а также советуют подумать дважды перед тем, как синхронизировать фитнес-браслет с приложением страховой компании.

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Новости Нашей Газеты

Скоро зима!

$
0
0
L’hiver approche!
К новому зимнему сезону туристическая организация Suisse Tourisme представляет кампанию «Обновите свою зиму» (англ.: «Upgrade Your Winter»). В коммюнике подчеркивается, что, кроме впечатляющих горных пиков и восхитительных пейзажей, туристов ждет множество интересных предложений.
Автор статьи: 
Лейла Бабаева
Pour la nouvelle saison d'hiver Suisse Tourisme lance sa campagne «Upgrade Your Winter», qui inclut plusieurs offres intéressantes.
Кто-то уже представляет себя вот так… (24heures.ch)

После нескольких лет сокращения туристического потока в Швейцарии наконец-то наблюдается оживление, отмечает Suisse Tourisme. С мая по сентябрь число ночевок в гостиницах выросло на 5,6% и, по оценкам специалистов, продолжит расти зимой.

Что же нового предлагает Suisse Tourisme в этом сезоне? В качестве примера можно назвать «Обновите свой лыжный день» (англ.: «Upgrade Your Ski Day»): владельцы абонементов на один или несколько дней смогут бесплатно подняться в горы, начиная с 15:00 накануне вступления в силу их абонементов. В акции участвуют 30 горнолыжных подъемников.

Еще одно предложение готовится совместно с организацией SuisseMobile, на сайте которой представлена информация о прогулках пешком и на «зеленых» видах транспорта, включая велосипеды и каноэ. До декабря более 3000 километров пеших маршрутов, маршрутов для прогулок на снегоступах, а также лыжных трасс будут полностью оборудованы указателями. Карты и информация о маршрутах будут доступны онлайн.

Предложение ассоциации лыжных школ Swiss Snowsports (SSSA) «Научиться кататься на лыжах за 3 дня» адресовано новичкам. Инструкторы научат за это время всех желающих спускаться по легкой трассе без нелепых падений.

Поскольку представленный в прошлом году тариф «Первый опыт езды на лыжах» (англ.: «First Ski Experience») пользовался успехом, то он будет доступен и этой зимой. Новичкам предоставляется полдня, чтобы попробовать себя на лыжах или на сноуборде, в оплату включен инструктаж и снаряжение.

Кроме того, в коммуне Беатенберг (кантон Берн) можно бесплатно покататься или сыграть в хоккей на катке из искусственного льда. В коммуне Гриндельвальд туристов ждет огромный орел, способный прокатить сразу четырех человек от вершины холма до его подножия. Не надо бояться хищной птицы, ведь на тросе подвешена лишь кукла… которая, тем не менее, способна развить скорость до 83 километров в час.

В деревне Мюррен в Бернском Оберланде можно сделать автоматическую видеозапись своего спуска на лыжах, которую потом будет приятно отправить друзьям.

В Санкт-Морице 8 и 9 февраля 2018 года сыграют в крикет на льду одноименного озера такие звезды, как индиец Вирендер Севаг и спортсмен из ЮАР Грэм Смит. Цены на билеты – от сорока франков, но для тех, кому не нужны сидячие места, зрелище будет бесплатным.

В декабре в кантоне Швиц откроется самый крутой фуникулер в мире с углом подъема 110 градусов. Поначалу он сможет перевозить 1500 человек в час, доставляя их до лыжного курорта Штоос на высоту 1306 метров над уровнем моря, в четырех километрах от коммуны Моршах.

Тем, кто не может обойтись без лыжни даже ночью, предоставят возможность покататься после заката в Эволене (кантон Вале) благодаря установленным вдоль двухкилометровой трассы фонарям, питаемым от солнечных батарей.

Гостям Энгельберга (полукантон Обвальден) в период с 25 декабря 2017 по 5 января 2018 года будут доступны бесплатные развлечения, по одному в день: доступ к санной трассе, урок езды на лыжах, прогулка на снегоступах, киносеанс или катание на коньках.

Больше информации о развлечениях и абонементах можно найти здесь.

Рекламная статья: 
нет
Рубрика: 

Феномен Дикера-Квеберта

$
0
0
Le phénomène Dicker-Quebert
Автор статьи: 
Надежда Сикорская

Наши читатели в России и Украине имеют возможность оценить роман швейцарского писателя, написанный по-французски о происходящих в США событиях.

Nos lecteurs en Russie et en Ukraine peuvent apprécier le roman d’un auteur suisse, écrit en français sur les événements américains.

Книга Жоэля Дикера «Правда о деле Гарри Квеберта» вышла в 2012 году и сразу стала бестселлером. Едва появившись на прилавках, она в одной только Франции разошлась огромным тиражом и была переведена на тридцать языков, а ее автор, двадцатисемилетний швейцарец Жоэль Диккер, получил Гран-при Французской академии за лучший роман, Гонкуровскую премию лицеистов и стал самым продаваемым автором Романдской Швейцарии.

В 2014 году роман вышел в переводе на русский язык (издательство Corpus, перевод Ирины Стаф), а затем, при поддержке Швейцарского совета по культуре, и на украинский (издательство «Старый Лев», перевод Леонида Кононовича).

Действие этой истории происходит в США, между Нью-Йорком и крошечной Авророй в штате Нью-Гемпшир. Молодой успешный романист Маркус Гольдман страдает от отсутствия вдохновения и отправляется за помощью и советом к своему учителю, знаменитому писателю Гарри Квеберту. Однако внезапно выясняется, что помощь требуется самому Гарри, обвиненному в убийстве 15-летней Нолы Келлерган, которое произошло в тихом американском городке 33 годами ранее, 30 августа 1975 года. Вот уж, правда, в тихом омуте черти водятся, да еще какие! Чтобы спасти Гарри от электрического стула, Маркус берется за собственное расследование и пытается распутать сложнейший клубок лжи, давно похороненных и воскрешающих тайн и случайностей с необратимыми последствиями. И по ходу дела получает тридцать один совет, как написать бестселлер.

Честно прочитав более 800 страниц – детективный роман с двумя убийствами как нельзя более подходит для отпуска, - мы подумали: «Ну, навертел!» Действительно, остается ощущение, что автор решил вместить в рамки одного повествования и разные жанры (любовный роман, детектив, инструкция для начинающего писателя и советы о том, как избежать головокружения от успехов), и разные темы (читай – философские вопросы): отношения дети-родители, муж-жена, мужчина-женщина, ученик-учитель; одиночество; смертная казнь; владение оружием; религиозный фанатизм; ответственность писателя; роль СМИ как четвертой власти…

Центральным же остается вопрос, может ли взрослый мужчина влюбиться в 15-летнюю девочку и что ему за это будет? Так и мерещится Лолита, так и мелькают сцены из «Американской мечты», особенно на фоне последних откровений Кевина Спейси, так и встают перед глазами кадры публичной исповеди президента Клинтона и ухмылка Моники Левински, навеваемые частым использованием в тексте медицинского термина фелляция… Да еще, если иметь представление о биографии самого Жоэля Дикера, то считываешь его отождествление себя с Маркусом Голдманом, обладающим такой карикатурной еврейской мамой, что даже неприятно становится. (Правда, существенная разница есть: сам Дикер с момента выхода романа женился – на психологе!). Короче - ну, навертел!

Главное достоинство книги, если жанром ее признать все-таки детектив, - это то, что до самого конца не знаешь, кто же виноват. Кажется, вот уже сейчас развязка, и тут, как в песне, «новый поворот» сюжета, причем часто довольно неуклюжий и надуманный, и еще пара сотен страниц. Читатель только и успевает начинать строить новые догадки и ломать их, меняя свои оценки всех без исключения героев, от «великого писателя Гарри Квеберта» (чем он велик, тоже вопрос – приводимые цитаты якобы его сочинений с литературной точки зрения вполне посредственны), до тихони и подкаблучника Роберта Квинна. Главная героиня Нола, например, по мере прочтения рассматривается последовательно как пустышка-бимбо-охотница за деньгами-профурсетка-шантажистка-психопатка-жертва.

Ни один из персонажей не «чист», у каждого так или иначе рыльце в пуху, а потому ни один не вызывает искренней симпатии, в каждой семье, в каждом доме – свои маленькие и побольше трагедии. Возьмите самого Гарри Квеберта: украл у инвалида рукопись, построил карьеру и разбогател на плагиате, заморочил голову девчонке… Да и потом, конечно, современные нравы по сравнению с 1975 годом сильно либерализовались, но и тогда при большой любви можно было набраться терпения, дождаться совершеннолетия избранницы и жить с ней счастливо до гробовой доски. Совращение же несовершеннолетних и сексуальные отношения с ними были и остается уголовными преступлениями. Что же до душевных мук, переживаемых большинством персонажей, то это, знаете, «слова, слова, слова».

В книге слишком много второстепенных сюжетных линий, повторов и длиннот. Повторяем, прочитать роман в отпуске – милое дело, но бешеный успех Жоэля Дикера, как и Гарри Квеберта, нам непонятен. А что думают наши и Дикера читатели?

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

В Виктория-холле прозвучат орган и Рахманинов

$
0
0
L’orgue et Rakhmaninov feront vibrer Victoria-Hall

Оркестр Романдской Швейцарии продолжает радовать любителей классической музыки оригинальными программами, увидев которые, хочется сразу бежать за билетами.

Автор статьи: 
Надежда Сикорская

L'Orchestre de la Suisse Romande continue a ravir les mélomanes les proposant des programmes originaux qui dont envie de se rendre immédiatement à la billetterie.

Пианист Сергей Бабаян (© Marco Borggreve)

Наши постоянные читатели знают, что главный музыкальный коллектив франкоязычной Швейцарии готовится отметить свой 100-летний юбилей. Логично поэтому, что руководство все активнее включает в программы концертов произведения, неразрывно связанные с историей ОРШ, вошедшие в его ДНК, так сказать, и принесшие ему международное признание.

Программа концерта 15 ноября интригует, другого слова не подберем. Нам представится редкая возможность послушать орган, впервые прозвучавший в Виктория-холле 28 ноября 1894 года. В тот вечер силами оркестра Женевского Большого театра и органиста собора св. Петра была исполнена специально по этому поводу написанная французским композитором Шарлем-Марией Видором Третья симфония соль минор для органа и оркестра оп. 69. Имя этого автора известно сейчас разве что специалистам, зато имя Ференца Листа прочно вошло в список мировых гениев, и послушать его Прелюдию и фугу на тему BACH, сочиненные в 1855 году, в исполнении Оркестра Романдской Швейцарии под руководством Джонатана Нотта и профессора Женевской Высшей школы музыки Винсента Тевена – редкая удача. (Напомним, Ференц Лист, именем которого названа одна из улиц в Старом городе, сбежал в Женеву после скандала, вызванного в парижском обществе его связью с графиней Мари д’Aгу, и активно участвовал в становлении фортепианного факультета городской консерватории.)

Поясним, почему посвящение приведено латиницей. Дело в том, что B-A-C-H — это музыкальный мотив, который представляет собой последовательность звуков b, a, c и h (си бемоль, ла, до, си бекар), складывающихся в фамилию семьи Бахов. Он стал известен благодаря Искусству фуги — одному из величайших произведений И. С. Баха, в котором был впервые использован, и в дальнейшем пользовался большой популярностью у композиторов последующих столетий, от Шумана до Шнитке.

Совсем «из другой оперы» второе включенное в программу концерта произведение – Вариации для оркестра оп. 31 Арнольда Шенберга, написанные в 1926-1928 годах. Шенберг – один из самых противоречивых композиторов: известный как «отец» додекафонии, техники, в которой гармония тотально «поверена алгеброй» и по определению исключающей эмоции, он – ярчайший представитель экспрессионизма, направления, исповедующего культ эмоций, подчас —душераздирающих.

Из справочной литературы легко узнать, что Арнольд Франц Вальтер Шёнберг родился в Вене 13 сентября 1874 года в еврейской семье владельца небольшого магазина и пианистки. Вскоре отец умер, так ничего и не накопив своей торговлей. Арнольд самостоятельно осваивал теорию музыки, учился играть на скрипке и виолончели, пытался сочинять маленькие струнные дуэты, трио и квартеты для музицирования с друзьями. Услышав, что Моцарт сочинял за столом, мальчик перестал подходить к фортепиано. В результате он так толком и не научился играть на этом инструменте. После смерти отца семья бедствовала. Окончив 6 классов реального училища, Шёнберг вынужден поступить служащим в банк, продолжая музыкальное самообразование. Вскоре он познакомился с композитором и дирижёром Александром Цемлинским, который приходился ему дальним родственником. Цемлинский был на два года старше Шёнберга, но успел получить хорошее музыкальное образование. Он стал не только другом, но и первым и единственным учителем, посвятившим Арнольда в тайны контрапункта. Цемлинский увлёк Шёнберга музыкой Вагнера и ввёл его в круг молодых музыкантов.
Благодаря Цемлинскому, устроившему его дирижёром самодеятельного рабочего хора, Шёнберг бросил службу в банке. Пробавлялся он и случайными заработками: был так называемым «негром» (оркестровал оперетты популярных композиторов), дирижировал ресторанными оркестрами, сочинял на заказ легкую музыку. Эта скучная ремесленная работа заменила ему учебный курс консерватории, развивая необходимые любому композитору крепкие технические навыки.

В сезон 1898-1899 годов в Вене были исполнены юношеский квартет и первые песни Шёнберга. Квартет имел успех, но песни вызвали недоумение, почти скандал. Первой подлинной творческой удачей стал струнный секстет «Просветлённая ночь», написанный осенью 1899 года, но тогда он ещё не был исполнен, партитура пока что пылилась в столе. В 1899–1901 Шёнберг работал над монументальной кантатой «Песни Гурре» (в ней использованы 4 хора!), но работа над инструментовкой растянулась на неопределённое время и была завершена только в 1911 году.

Именно благодаря своим ранним сочинениям Шенберг приобрел популярность и авторитет мастера. В 1925 году самоучка, окончивший только 6 классов реального училища, был приглашён в Прусскую Академию музыки в Берлине как профессор композиции – случай исключительный!

Однако особое место в истории мировой музыки Шенберг занял благодаря созданию двенадцатитоновой (додекафонной) системы композиции. В основе инструментальных сочинений Шёнберга 1920-40-х гг., к которым относятся и Вариации для оркестра (1926-1928), лежат серии из 12 неповторяющихся звуков, взятые в четырех основных вариантах (техника, восходящая к старинному полифоническому варьированию). Обратите внимание: в мощном Finale Шонберг тоже цитирует ноты B-A-C-H, как дань уважения композитору, которого он считал непревзойденным мастером контрапункта.

Первое исполнение сочинения в 1929 году публика приняла прохладно, несмотря на то, что за пультом Берлинского филармонического оркестра стоял Вильгельм Фюртванглер, которого даже Юрий Темирканов считает величайшим дирижером. С тех пор и до 1950-х услышать его можно было редко: в 1933 году  нацисты изгнали Шёнберга из Германии. За еврейское происхождение его объявили представителем «большевистского искусства», а заодно и дегенеративного. К счастью, время все расставило на свои места.

Во втором отделении концерта прозвучит одно из лучших и наиболее популярных сочинений Сергея Рахманинова - «Вариации на тему Паганини», оп. 43.  Рапсодия была написана всего за несколько недель в 1934 году, то есть в швейцарский период Рахманинова, прошедший в любимой им вилле Сенар в местечке Хертенштейн, на берегу озера Четырех кантонов.  По сути – пятый фортепианный концерт, она впервые прозвучала в ноябре 1934 года в Балтиморе в исполнении оркестра под управлением Леопольда Стоковского. В 1939 году этой партитурой, с разрешения композитора, воспользовался великий хореограф Михаил Фокин при создании в лондонском Ковент-Гардене балета о жизни Николо Паганини.

Рапсодия – это цикл из 24 вариаций на тему, использованную самим Паганини для его собственных вариаций в последнем из Каприсов для скрипки соло. Надо сказать, что эта тема привлекала и других композиторов, в частности, Листа, Брамса и Лютославского, но Рахманинову пришла идея связать эту мелодию с гораздо более древней – Dies irae. Кстати, Сергей Васильевич уже использовал ее в более ранних своих произведениях – Первой симфонии, симфонической поэме «Остров мертвых», в Третьей симфонии и в последнем своем творении, Симфонических танцах. Именно Рапсодия на тему Паганини прозвучала в исполнении автора и симфонического оркестра под управлением Эрнеста Ансерме в последнем европейском концерте Рахманинова, незадолго до его отъезда в США.  Концерт этот состоялся 11 августа 1939 года  в Люцерне, 70-летие этого исторического события Наша Газета.ch своевременно отметила отдельной статьей.

За Steinway Оркестра Романдской Швейцарии сядет Сергей Бабаян, краткую биографию которого мы недавно публиковалив связи с его выступлением на фестивале в Вербье прошлым летом.

И, наконец, завершит программу предстоящего феерического концерта – вот уж, правда, the last but not the least – «Болеро» Мориса Равеля, написанное в 1928 году и впервые исполненное 22 ноября того же года в парижской «Гранд-Опера», в ходе вечера балерины Иды Рубинштейн, его заказавшем. Оркестром дирижировал Вальтер Страрам: композитор хотел доверить первое исполнение своему другу и основателю Оркестра Романдской Швейцарии Эрнесту Ансерме, но французские профсоюзы выступили против.

Публика «Болеро» освистала, на что автор отреагировал: «Значит, поняла!» Как отмечает музыковед Александр Майкапар, «Болеро» приобрело особую популярность из-за «гипнотического воздействия неизменной множество раз повторяющейся ритмической фигуры, на фоне которой две темы также проводятся много раз, демонстрируя необычайный рост эмоционального напряжения и вводя в звучание всё новые и новые инструменты». Лучше не сформулировать!

Длительность звучания «Болеро» составляет около 15 минут, хотя при исполнении в постоянном темпе, без ускорения, как этого требовал композитор, может достигать и 18 минут. Так что без промедления покупайте билеты (легче всего сделать это через сайт оркестра) и – засекайте время!

Рекламная статья: 
нет
Город: 
Рубрика: 

Цюрих и Женева – в десятке самых «умных» городов мира

$
0
0
Zurich et Genève sont dans le top 10 des «smart cities» du monde
Автор статьи: 
Лейла Бабаева
Рейтинг ста самых «умных» городов планеты, опубликованный шведской компанией EasyPark, основан на таких критериях, как качество мобильной связи, переработка отходов, использование альтернативной энергии, число зон wi-fi, уровень распространения смартфонов, онлайн-доступ к государственным сервисам и т.д.
La liste de cent villes les plus intelligentes de la planète, publiée par la compagnie suédoise EasyPark, est basée sur des critères comme la qualité du réseau de téléphonie mobile, énergie verte, hot-spots wi-fi, niveau d’utilisation des smartphones, accès aux services gouvernementaux en ligne, etc.
В мире много «умных» городов (easyparkgroup.com)

EasyPark, которая специализируется в области геолокализации и парковки при помощи мобильных приложений, проанализировала данные по 500 городам, после чего составила рейтинг ста лучших. На первое место Цюрих «не пустили» Копенгаген, Сингапур и Стокгольм, а позиции перед Женевой заняли Бостон, Токио, Сан-Франциско и Амстердам. В то же время, два швейцарских города оказались «умнее» Лондона (17-е место), Тель-Авива (18-е), Парижа (19-е) и Нью-Йорка (24-е). Москва и Санкт-Петербург – на 77-м и 88-м местах. В конце списка стоят Монтеррей, Эр-Рияд и Мехико. Любопытно, что в рейтинг попали десять немецких городов, семь мегаполисов США, четыре канадских, четыре австралийских, четыре итальянских и четыре норвежских.

На сайте компании EasyPark, которая предлагает свои услуги в 600 городах мира, отмечается, что исследование проведено не только для того, чтобы привлечь внимание к населенным пунктам, впечатляющим своим «умным» ростом, но и поучиться у мегаполисов, которые быстрее других облегчают жизнь своим жителям благодаря внедрению цифровых технологий. Правда, в отчет были включены не все заслуживающие внимание города. «Мы не смогли сравнить развивающиеся города, такие как Масдар (ОАЭ), из-за недостатка данных», - отмечает компания в своем коммюнике.

Кроме вышеупомянутых параметров, авторы исследования приняли во внимание уровень жизни, планировку городов, качество образования, бизнес-экосистемы, строительство «умных» зданий, скорость интернет-подключения, качество дорожного движения и т.д.

Чем же Цюрих «умнее» Женевы? Эксперты основанной в 1999 году компании пояснили в интервью газете Le Temps, что в городе на Лиммате дорожное движение эффективнее организовано, в частности, благодаря лучшей системе общественного транспорта. Кроме того, Цюрих уделяет большое внимание использованию цифровых технологий в своих инфраструктурах. Тем не менее, Женева, у которой есть возможность стать «умным» кантоном, способна обойти немецкоязычный город по качеству интернет-связи. 

Стоит добавить, что Цюрих и Женева заняли первое и второе место соответственно в категориях «умные здания» и «переработка отходов».

Низкие оценки швейцарские города получили в категории «участие граждан в правительственных инициативах». Их баллы сравнимы с баллами городов развивающихся стран, что удивительно на фоне существующей в Конфедерации прямой демократии. «Такой парадокс объясняется не частотой проведения голосований, а относительно низким уровнем участия в них населения», - пояснили специалисты EasyPark.

И хотя исследование представлено не крупным рейтинговым агентством, все же городам – и швейцарским в том числе – стоит задуматься над результатами и приложить больше усилий, чтобы жизнь их населения и туристов стала еще приятнее.

Рекламная статья: 
нет
Рубрика: 

Концерт ОРШ

$
0
0
Изображение в афише: 

15 ноября состоится концерт Оркестра Романдской Швейцарии, в программу которого включены произведения Листа, Шенберга, Рахманинова и Равеля. Солист - Сергей Бабаян. Подробности здесь.

Дата Афиши: 
с понедельник, 6 ноября 2017по среда, 15 ноября 2017
Город: 
Женева
Тип события: 
концерт
Анонс французский: 

Le programme du concert de l'Orchestre de la Suisse Romande du 15 novembre inclue les oeuvres de Liszt, Schoenberg, Rakhmaninov et Ravel. Details.

Заголовок на французском: 
Concert de l'OSR
Город на французском: 
Genève
Тип события на французском: 
concert

Новости Нашей Газеты

Аукцион ONLY WATCH 2017 собрал более 10 миллионов франков

$
0
0
2017-11-11 17:14:00

Несколько дней назад мы рассказываливам о благотворительном аукционе, 99 % выручки от которого идет непосредственно Монакской Ассоциации, борющейся против миопатии – таким научным термином определяется прогрессивная мышечная дистрофия или мышечная дистрофия Дюшенна.

Сегодня мы на нем побывали, и спешим поделиться главными результатами, за которыми напряженно следил до отказа набитый зал в отеле Hôtel des Bergues Four Seasons во главе с принцем Альбером.

Всего за полтора часа 50 уникальных моделей часов разлетелись, словно горячие пирожки. Самый большой «улов» собрала модель Reference с тройной компликацией Patek Philippe – 6'200'000! Разумеется, имя покупателя не разглашается, но известно, что помимо чувства глубокого удовлетворения, которое он должен испытывать от сделанного жеста, он получит приглашение на обед с президентом компании Тьерри Стерном, который лично провезет экскурсию по фирменному музею.

На втором месте – верный партнер Нашей Газеты Франсуа Поль Журн: его уникальные часы Chronographe Monopoussoir Rattrapante Bleu, созданные специально для аукциона, были проданы за 1'150'000 франков.

Еще один наш партнер, Стефан Барбье-Мюллер, передал в фонд Ассоциации 90 тыс. франков – такую сумму кто-то заплатил за самые первые его часы под названием «Мозаика».

Все фото - (c) NashaGazeta.ch

Viewing all 13200 articles
Browse latest View live




Latest Images