43% опрошенных швейцарцев считают, что местные политические партии погрязли в коррупции, показало исследование . Следующими в списке недоверия идут средства массовой информации, частные компании и только затем государственные служащие. Лишь 9% респондентов уверены, что чиновники могут быть замешаны в коррупционных схемах.
В России соотношение прямо противоположное. По данным все того же «Барометра», 74% россиян считают чиновников «крайне коррумпированными». Тем же определением 49% участников опроса наградили политические партии.
Швейцарский парадокс, который, безусловно, пополнит копилку самых ярких противоречий, объясняется недостаточной финансовой прозрачностью. «Политические партии в Швейцарии не раскрывают полностью свои источники финансирования, что неизбежно вызывает подозрения простых граждан, приученных к тому, что они легко могут получить доступ к отчетам крупных организаций. Проблема также связана с отсутствием закона, обязывающего партии четко указывать, откуда берутся деньги», - рассказал Нашей Газете.ch Жан-Пьер Меан, президент швейцарского отделения Transparency International.
Швейцарцы – одни из самых сознательных в мире. По крайней мере, к такому выводу приходят авторы исследования, показавшего, что 92% респондентов незамедлительно сообщают о том, что стали свидетелями факта коррупции. Среднеевропейский показатель составляет 73%. Доля сознательных россиян достигла 86%, и это при том, что три года назад такую готовность выражала только половина опрошенных.
Положительное влияние на настроения швейцарской общественности оказывает и объявленный государственный курс на борьбу с коррупцией. Да, правительство Конфедерации тоже борется со взяточничеством, откатами и прочими махинациями. Для этого была разработана особая программа, реализация которой – «приоритет национальной политики», заявил Федеральный Совет в официальном коммюнике. Аналогичные идеи высказываются правительствами большинства стран, но почему-то швейцарцы верят подобным обещаниям охотнее других.
Однако далеко не все так гладко в Конфедерации. «В стране нет реальной программы защиты тех, кого принято называть whistleblower. Потому прежде чем решиться раскрывать информацию о мошеннической деятельности, сотрудник несколько раз подумает», - разъясняет Меан.
«Whistleblower» - термин, дословно означающий «человек, который дует в свисток». Этим словом, которое, кстати, немецкие и французские СМИ даже не пытаются переводить, обозначают людей, раскрывающих обществу данные о незаконной деятельности организаций или государства. Обычно эти люди по долгу службы получают доступ к подобным материалам и, исходя из своих этических убеждений, считают, что подобная информации должна стать достоянием общественности. Самый яркий и самый обсуждаемый пример – случай Эдварда Сноудена, бывшего сотрудника американской разведки.
Но если в английском языке у этого слова нет отрицательных коннотаций, то при переводе на русский они становятся очевидны. «Whistleblower» - это и информатор, и осведомитель, и доносчик, и даже стукач. Отношение к человеку и его поступку зависит от выбранного слова.
Большое количество крупных международных организаций, работающих на территории Швейцарии, также влияет на коррупционный фон в стране. «К организациям типа МОК или ФИФА практически неприменимы швейцарские антикоррупционные законы. Например, если чиновник или группа чиновников в обмен на материальные выгоды отдает предпочтение тому или иному городу при выборе столицы Олимпийских игр или Чемпионата мира по футбола, то швейцарскому прокурору будет крайне трудно привлечь их к ответственности. Такое положение дел не может не раздражать обычных граждан. Государство предложило проект, который может изменить ситуацию к лучшему», - комментирует Меан.
Надо помнить, что «Барометр» Transparency International отражает мнения и настроения граждан, которые формируются с учетом огромного количества факторов. Однако очевидно, что многое зависит от степени доверия и уважения между государством и гражданином.