1 и 2 декабря родившийся в Лозанне и прославившийся во Франции актер и режиссер Винсент Перез, недавно вернувшийся к своей первой любви – фотографии, будет рассказывать о своей новой работе – роскошном фотоальбоме «Путешествие в Россию».
Особо активные слушатели смогут получить автограф!
Встречи пройдут:
1 декабря, в Женеве, в книжном магазине Payot
2 декабря, в Лозанне, в Музее фотографии l’Elysée
Особенно жестко с нарушителями решили бороться в Женеве – штрафы могут доходить до 300 франков. Но как быть тем, кто уже купил себе новинку? Таких владельцев в Швейцарии тысячи.
С сентября этого года женевская полиция выписала несколько штрафов за использование вышеупомянутых средств передвижения. Пресс-служба полиции сообщила, что это не целенаправленная кампания, однако сотрудникам, следящим за порядком на улицах, сообщили о том, какие «транспортные средства» в настоящее время запрещены.
До 2015 года владельцы запрещенных устройств могли наслаждаться ездой по улицам, так как в законодательстве не было положений об использовании гироскутеров и их аналогов. Теперь же такие средства передвижения необходимо регистрировать, однако их технические характеристики не позволяют этого сделать.
«Мы - в тупиковой ситуации», - отметил менеджер женевского магазина электрических моноциклов, скейтбордов и самокатов Николя Сарамон в интервью газете Tribune de Genève. По его словам, в одной Женеве – около четырехсот владельцев гироскутеров и около тысячи владельцев электросамокатов.
«Несколько клиентов рассказали мне о составленных протоколах, но на сегодня, похоже, хозяева таких средств передвижения отделываются предупреждениями». С тех пор, как самокаты, развивающие скорость более 20 километров в час, оказались вне закона, Николя Сарамон предупреждает своих покупателей о запрете и просит подписать документ, освобождающий его от ответственности.
В то же время, женевец предвидит постепенные изменения на пути к легализации «быстроходных» электрических самокатов. Его оптимизм укрепляет то, что в октябре он и другие продавцы гироскутеров участвовали в тестировании таких средств передвижения по заказу федерального управления дорог. По результатам парламентских обсуждений в 2016 году определена цель – интегрировать электросамокаты, гироскутеры и т.п. в сферу дорожного движения.
Когда эта цель будет достигнута, неизвестно, но точно ясно, что многие не согласны ждать внесения изменений в законодательство, а хотят прокатиться с ветерком прямо сейчас.
В следующем году швейцарский рынок труда ждет нововведение, которое, по мнению законодателей, должно защитить интересы коренного населения и повысить их шансы на трудоустройство. Работодатели будут обязаны сообщать об открытых вакансиях в региональные службы занятости, а те, в свою очередь, в течение трех дней должны предоставить подходящих кандидатов из своей базы данных. Правило приоритета местных специалистов будет распространяться на вакансии в тех областях, где уровень безработицы достигает 5%.
В теории план выглядит проще, чем на практике. На запрос NZZ Борис Цюрхер из Государственного секретариата по экономике (Seco) ответил, что, возможно, реализация проекта затянется, и обязательство сообщать о новых вакансиях вступит в силу не в начале года, а только в июле. Не исключено также и то, что речь будет идти о сферах деятельности, в которых безработица составляет 8%, а не 5%. Окончательное решение будет принято в декабре.
Причин для переноса сроков несколько. Во-первых, службам занятости придется расширить штат. По оценкам Seco, необходимо нанять около 270 сотрудников на полную ставку. К тому же их еще нужно обучить, а для этого тоже необходимо время.
Вторым препятствием стало несовершенное программное обеспечение центров занятости, о чем сообщают новостные сайты NZZ и Le Temps. В программе по поиску сотрудников не хватает опции, которая позволяла бы сопоставлять требования работодателя с навыками соискателей. Без нее сотрудникам служб занятости будет сложно проанализировать за пару дней сотни или даже тысячи резюме, чтобы выбрать наиболее подходящих кандидатов.
Создание единой системы электронной регистрации вакансий и данных соискателей оказалось для властей непростой задачей. По словам представителя Seco, трудности обусловлены также тем, что не все аккуратно и добросовестно вносят в базу необходимую информацию, а без этого успешный поиск кандидатов невозможен.
Пока IT-специалисты секретариата по экономике работают над устранением недостатков программы, некоторые энтузиасты изобретают собственные инновационные решения. Например, женевский стартап Skillspotting разработал платформу с прогнозирующим алгоритмом для подбора персонала. Как утверждают основатели компании Сильвэн Моссьер и бывший начальник отдела кадров американской компании Реми Сигрист, придуманная ими модель способна перевернуть традиционную схему, когда претендент на место просто отзывается на объявление о вакансии.
Новая система оценивает соответствие компетенций заявителя требованиям работодателя. Менеджеру по подбору персонала достаточно просто определить необходимые критерии, и программа выдаст профили подходящих кандидатов. Можно забыть о поле, возрасте, мотивационных письмах и резюме: для алгоритма имеют значение только реальные умения и навыки соискателя.
Среди партнеров стартапа указаны крупные компании, такие как CERN, Swisscom и Accès Personnel. Однако наладить сотрудничество с кантональными властями пока не удалось. По словам Сигриста, с 2011 года они провели десятки встреч с представителями служб занятости и выяснили, что им необходимо одобрение Seco. К тому же, если кантон хочет установить собственную программу, то он должен платить за нее самостоятельно. Женева пока предпочитает улучшать существующую систему, а не финансировать экспериментальный проект. Попытка Swiss Engineering предложить властям свое решение также оказалась безуспешной.
Результаты исследований Seco и института Link подвтерждают то, что у служб занятости имеются трудности. Хотя большинство опрошенных компаний, в целом, удовлетворены качеством их услуг, многие из них, тем не менее, разочарованы предложенными кандидатами и тем, что их пожелания не были выполнены. Возможно, новое программное обеспечение могло бы изменить эту ситуацию. Ожидается, что улучшенная система будет установлена в феврале 2018 года.
Как мы уже писали, Вале не справится с этой задачей самостоятельно, и в Сион придется направить стражей порядка из других кантонов. По результатам совещания кантональным правительствам представлены рекомендации, которые будут обсуждаться в марте 2018 года.
В минувшую пятницу директора кантональных управлений юстиции и полиции размышляли над двумя вопросами. Первый звучал так: «Согласны ли вы обеспечить безопасность в рамках проекта Сион-2026 в соответствии с обычной процедурой?» Чиновники должны были ответить, готовы ли они следовать Конвенции о межкантональном сотрудничестве полиции (IKAPOL), в которой прописаны правила временного командирования правоохранителей, если какой-либо кантон не в состоянии справиться своими силами. В таком случае рабочая группа оценивает потребность в дополнительных полицейских, и кантонам направляется ходатайство о предоставлении своих сотрудников. Как правило, кантоны всегда идут навстречу друг другу – за одиннадцать лет, прошедших с момента подписания IKAPOL, ни разу не было отказов, пишет газета Le Temps.
Второй вопрос звучал так: «Каким образом кантоны намерены покрыть расходы, связанные с предоставлением полицейских?» В настоящее время в бюджете проекта «Сион-2026» предусмотрено 303 миллиона франков на обеспечение безопасности, причем 174 миллиона должны будут оплатить кантоны.
В качестве основного кантона, принимающего Олимпийские игры, Вале придется потратить больше всех: затраты на каждого предоставленного стража порядка составят до 600 франков в день. Вале надеялся на красивый жест со стороны соседей-конфедератов, напоминая, что во время Чемпионата Европы по футболу 2008 года кантоны бесплатно направили своих полицейских в Базель, Женеву, Берн и Цюрих, где проводились матчи. Однако надежды валезанцев не оправдались.
Соглашаясь на бесплатную помощь в рамках «Евро-2008», кантональные правительства подчеркнули допустимость расходов (28,7 миллиона франков). То есть, в тот раз на безопасность пришлось потратить гораздо меньшую сумму, чем планируется сейчас в рамках проекта «Сион-2026». Кроме того, за прошедшие годы сильно выросла угроза терроризма.
Интересно и то, что после «Евро-2008» швейцарская федерация сотрудников полиции (FSFP) составила список минимальных стандартов обеспечения условий работы полицейских, без соблюдения которых последние могут отказаться от командировок, напомнил генеральный секретарь FSFP Макс Хофманн. Кроме того, в FSFP помнят, что в январе этого года правоохранителей, направленных из других кантонов в помощь женевским коллегам для обеспечения безопасности международных переговоров, посвященных вопросам воссоединения Кипра, поселили в убежищах гражданской обороны с клопами, без отопления и горячей воды, а около ста блюстителей порядка еще и пострадали от пищевого отравления. После этого случая швейцарская федерация сотрудников полиции советует кантонам не соглашаться на оказание помощи, если заранее не были четко оговорены условия.
Даже если в марте 2018 года на конференции кантональных правительств (CDC) прозвучит предложение предоставить полицейских бесплатно, то окончательное решение останется за руководством каждого кантона.
По результатам совещания, прошедшего в Женеве, директора кантональных департаментов юстиции и полиции отметили, что готовы направить в Вале своих сотрудников, но… по обычному тарифу, то есть, за 600 франков в день на каждого полицейского. В ожидании конференции кантональных правительств, которая представит свое предложение, CCDJP рекомендовала кантонам-организаторам (Вале, Во, Берну и Фрибургу) найти дополнительные способы покрытия расходов на обеспечение безопасности. При этом генеральный секретарь CCDJP Роджер Шнеебергер отметил, что реальные потребности и затраты пока неизвестны. До марта 2018 года Вале, Во, Берн и Фрибург должны сообщить, сколько им потребуется дополнительных полицейских для проведения соревнований.
Главное на сегодня.
Нашему сегодняшнему гостю 57 лет. Он получил классическое для Швейцарии профессиональное образование: два года филологического факультета Женевского университета, женевская Консерватория, затем Высшая школа театрального искусства. Однако, по его собственным словам, настоящее крещение он получил от актера знаменитого «Театра Солнца» Ариадны Мнушкиной Филиппа Отье, открывшего для него искусство клоунады. «Я бы хотел быть клоуном, но смелости не хватило», признается Кайзер спустя десятилетия. Однако любовь осталось, и из нее родились многие спектакли с масками или в стиле комедии дель арте. Преподает драму в двух престижных женевских колледжах. После самых разнообразных опытов в Швейцарии и Франции, в 2009 году он создал труппу с говорящим названием La Compagnie du Saule Rieur – «Труппа Смеющейся Ивы». Силами ее участников он и поставил «Медведя».
Наша Газета.ch: Сирил, почему Чехов?
Русская литература вообще и в особенности фарс «Медведь» сопровождают меня практически всю жизнь. Я ставил этот блистательный текст много раз, всегда по-разному, с разными актерами, а то и с моими учениками в колледже и даже с их родителями! Эта пьеса всегда вызывает восхищение у всех, кто с ней сталкивается впервые, и продолжает восхищать меня, хотя я знаю ее в буквальном смысле наизусть.
Текст, безусловно, прекрасный, но есть ли особая причина для такой преданности?
(смеется) Есть! В какой-то степени она возрождает мифологию моей семьи: мне бы хотелось, чтобы Григорий Степанович был моим отцом, а Елена Ивановна – матерью. Почему? Потому что речь идет о невероятной любви с первого взгляда, и я уверен, что только русский театр способен передать такую любовь. В моих фантазиях я представляю, что такие же сильные эмоции сопровождали встречу моих родителей, которые оба были туберкулезниками и познакомились в санатории в Лейзане, не будучи уверенными в том, сколько им обоим осталось жить. Но они выжили, и вскоре родился я, а потом еще один ребенок.
Очень часто режиссеры, берущиеся за «Медведя», ставят и «Предложение», еще одну одноактную пьесу Чехова.
Совершенно верно, и я сам не раз так делал. Однако «Медведь» привлекает меня больше потому, что «Предложение» – это карикатура в чистом виде, а тут все сложнее. Персонаж Смирнова, если отойти от внешней юмористической стороны, – это настоящий герой, способный открыто и в полный голос признаться в любви. И немедленно добиться взаимности! Я принимаю этот персонаж за чистую монету: не думаю, что это Дон Жуан, расточающий комплименты и признания женщинам направо и налево. Недавно я перечитал «Милого друга» Мопассана – как же утомительны все эти «я вас обожаю»!
Не Дон Жуан, однако хвастается своими многочисленными связями с женщинами, правда, ведя им строгий учет: двенадцать женщин бросил он, а девять – его.
Да, но он искренен с Поповой – такой женщины он никогда не встречал! Мне кажется, что и актрисе, играющей Попову, такой подход интереснее, ведь ей нужно произвести уникальное, неизгладимое впечатление на этого мужчину, в то время как Дон Жуан готов бежать за каждой юбкой. Я обожаю то, какой, глазами Смирнова, видит эту женщину Чехов! Европейцу такая страсть менее понятна, чем русскому. Я всегда объясняю своим студентам, что для того, чтобы проникнуть в Чехова, нужно понять, что речь идет не о спокойной картезианской любви, не о жеманстве и любезничании, но о любви всеобъемлющей, хлещущей через край. Ну в какой французской пьесе герой от избытка чувств ломает два стула в гостиной своей возлюбленной, как это делает Смирнов?!
Со Смирновым разобрались, а что же Попова? Верите ли Вы в искренность ее траура в начале пьесы, или она – обыкновенная ханжа?
С ней тоже не все так просто. Мне кажется, она вполне искренно скорбит о покойном муже – который, как быстро узнает зритель, того не стоит! – но одновременно и любуется собственной скорбью. Мы имеем дело с редким случаем нарциссизма. Не случайно, ставя эту пьесу, я однажды уставил всю гостиную Поповой зеркалами, в которые героиня то и дело посматривает и находит себя очень привлекательной. Увещевания слуги Луки насчет того, что жизнь продолжается, впечатления на нее не производят, но появление Смирнова меняет все. Он сразу указывает ей на ее кокетство, заявив: «Вы погребли себя заживо, однако вот не позабыли напудриться!» Это ее задевает, поскольку развенчивает созданный ею образ трагической героини типа Донны Эльвиры. Она, может быть, и верит, что заживо себя похоронила, но соблазнять ей при этом хочется! Оба персонажа великолепны: она клянется до гроба хранить верность мужу, а он – никогда не влюбляться. И вдруг все меняется.
Какой момент действия Вы считаете поворотным?
Режиссеру важно понять, в какой момент этот мужчина проникает в ее сердце. Думаю, во время большого монолога в седьмой сцене, когда Смирнов говорит, что верных женщин не существует, а Попова уверяет, что составляет исключение. Кульминация же происходит в десятой сцене, когда он собирается уйти, а она говорит ему: «Постойте!». Это «Постойте» - ее «я тоже» в ответ на его признание в любви. Он поворачивается, заключает ее в объятия и … все.
Если актриса не понимает, что стоит за этим «Постойте!» и произносит его самым обыденным образом, то весь эффект теряется.
Почему после нескольких удачных опытов с живыми актерами Вы решили поставить эту пьесу с куклами?
Потому что куклы – моя вторая любовь, после русского театра. Я познакомился с этим особым искусством благодаря знаменитому живущему в Голландии австралийскому кукольнику Невиллу Трантеру, у которого проходил стажировку вместе с Николь Бахман, исполняющей роль Елены Ивановны. Я понял тогда, насколько по-иному марионетки способны выражать чувства. В моем спектакле я играю на двойственности: кукловоды выступают как бы в ролях двойников кукол, изображающих Попову и Смирнова, и постепенно зритель понимает, что, может быть, они еще больше увлечены действием, чем куклы.
У нашего «Медведя» есть подзаголовок: «Сердечные истории». Обсуждая проект с нашим декоратором, я сказал ему, что спектакль видится мне как некая весна священная, потому что все в нем стремится к жизни, к любви. Есть в этой истории неумолимость, с которой мы переходим от траура к влюбленности, от серого цвета – к краскам, от тени к свету, от кукол к кукловодам.
В своей постановке Вы использовали перевод, сделанный много лет назад Эльзой Триоле, дамой во многих смыслах замечательной. Как Вам с ним работалось?
Хорошо. Однако некоторые обороты показались мне архаичными, да и ключевое слово «Постойте» она перевела как «un moment», что мне не нравится, поскольку со страстью произнести это невозможно!
Знакомы ли Вы с русским театром – не репертуаром, а именно школой?
Конечно, и я очень многим ему обязан. Помню свой восторг от показанных в Женеве «Трех сестер» Юрия Погребничко. Особую роль сыграл в моей жизни Василий Скорик, педагог московской Школы драматического искусства и сподвижник Анатолия Васильева. Он приезжал в лозаннский театр Vidy работать над пьесой Пиранделло. Тогда он показал нам, как русские артисты работают над импровизацией, и с тех пор я постоянно пользуюсь этим методом в своей работе.
Как Вы думаете, почему режиссеры всего мира постоянно возвращаются к Чехову?
Потому что он уникален, он ни на кого не похож. Он научил нас догадываться о любви. В «Вишневом саде» есть эта знаменитая сцена, когда Лопахин не решается признаться Маше. В этом – весь Чехов. А «Медведь» тем и оригинален, что в нем Чехов как бы изменяет сам себе, позволяя своим персонажам кричать о своей любви.
Пару недель назад в СМИ появились сообщения о том, что более 15 000 ученых из 184 стран подписали манифест под названием «Предупреждение человечеству». По мнению экологов, нужно срочно принять серьезные меры для спасения лесов, океанов и озонового слоя. Над тем, как снизить вредное воздействие на окружающую среду, думают международные организации, политики, крупные промышленные предприятия и самые обычные люди.
Одним из примеров бережного подхода к природным ресурсам может быть стартап Earlybird из кантона Берн, который занимается производством эко-лыж для фрирайда – катания вне подготовленных трасс. Название компании, которое переводится как «ранняя пташка», выбрано неслучайно: только тот, кто проснулся раньше остальных, может первым прокатиться по нетронутому белому снегу.
Основатель фирмы Ханно Шваб задумался над тем, как создать лыжи из безопасных и натуральных материалов. Чтобы начать свое дело, он пошел на смелый шаг и оставил работу в архитектурном бюро. Так как он мало понимал в бизнес-процессах, то, в первую очередь, стал участником программы по поддержке молодых швейцарских дизайнеров Creative Hub, где узнал, как проводить анализ рынка, составлять бизнес-план и управлять финансами.
Первая пара лыж появилась в ноябре 2014 года. В следующем году марка Earlybird получила грант на развитие от Бернского фонда дизайна, а модель лыж Jackdaw выиграла золотую медаль ISPO, которой награждаются лучшие товары для спорта. Сейчас на сайте представлены три варианта лыж разных форм и для разных целей. Самым главным комплиментом для Ханно Шваба служит тот факт, что сделанные им лыжи полюбили такие же страстные любители катания, как и он сам.
Все лыжи изготавливаются вручную в небольшой плотницкой мастерской в местечке Шюпфен, где проживает чуть более трех тысяч человек. В ателье установлен придуманный Ханно и другими инженерами лыжный пневматический пресс, который обеспечивает нужное давление в 6 бар. Его особенность в том, что он сделан не из стали, а из многослойной буковой фанеры.
Инновационный подход Шваба заключается в том, что он придумал, как сделать лыжи из полностью экологичных материалов. Основа выполнена из легкого и хорошо гнущегося тополя и крепкого ясеня, а боковые стороны и верхняя поверхность – из прочной робинии. Вся древесина отбирается вручную, закупается на швейцарской семейной лесопилке и имеет сертификат FSC (Лесной попечительский совет).
Вместо углеродного материала и стекловолокна в лыжах Earlybird используются льняные нити: легкие и с хорошей амортизацией. Их поставляет другой швейцарский стартап Bcomp, который специализируется на производстве натуральных композитных материалов. Льноволокно укрепляется биоэпоксидной смолой, впрочем, все используемые при производстве компоненты имеют пометку «био» – даже воск! Логотип (силуэт птицы) наносится на лыжи методом обжига, т.е. без применения химии.
Возможность самому принимать решения и оставаться независимым от инвесторов имеет для Ханно огромное значение, поэтому он вкладывает в развитие компании только собственные средства. Шваб не гонится за количеством и быстрой прибылью и изготавливает лыжи небольшими партиями. Он ставит своей целью не разбогатеть, а создать производство по всем принципам устойчивого развития. Как он признался в одном из интервью, ему было бы достаточно зарабатывать столько же, сколько и в архитектурном бюро. Ханно Шваб называет себя «человеком гор»: летом он катается по склонам на байке, зимой – на лыжах. И он хотел бы оставаться человеком гор, а не бизнесменом.
Исследование было проведено на основании данных, предоставленных швейцарской страховой компанией Helsana. Сотрудники Университетского госпиталя Базеля (Das Universitätsspital Basel) проанализировали счета за медикаменты, выставленные в период с 1 апреля по 30 июня 2016 года, информирует телерадиокомпания RTS.
В исследовании сравнивается количество таблеток, принимаемых жителями медико-социальных учреждений (EMS) и гражданами старше 65 лет, которые живут у себя дома. Последние принимают в среднем 5 медикаментов в день.
Стоит отметить, что у пожилых людей одновременный прием нескольких лекарств часто сопровождается побочными эффектами. Не исключена госпитализация, а то и летальный исход. Угрожающие симптомы могут быть ошибочно оценены, как признаки новых болезней, и в результате доктор пропишет дополнительные средства. Такой подход не всегда применим в гериатрии, подчеркивают базельские ученые.
Исследователи выразили беспокойство по поводу прописываемых жителям EMS препаратов, например, нейролептика кветиапина, разрешенного службой по надзору за лекарствами Swissmedic только для лечения шизофрении и биполярного аффективного расстройства. Между тем, с 2013 года применение кветиапина выросло на 40%.
Этот препарат входит в список медикаментов, которые потенциально не подходят людям преклонного возраста. Тем не менее, в 2016 году 79% жителей медико-социальных учреждений как минимум один раз принимали подобные лекарства – например, противовоспалительное средство диклофенак, облегчающий артритные боли, снотворное золпидем, а также лоразепам, оказывающий седативное, снотворное и противосудорожное действие.
Авторы исследования считают, что многие пенсионеры принимают эти медикаменты неоправданно длительное время. Они относятся к группе бензодиазепинов, психоактивных веществ из группы депрессантов, подавляющих деятельность центральной нервной системы. Такие средства могут провоцировать нарушения памяти и координации движений, в результате чего возрастает риск падений и переломов.
Ранее телерадиокомпания RTS сообщала, что треть восьмидесятилетних швейцарцев, выписавшихся из больницы, вынуждены туда возвращаться из-за побочных эффектов медикаментов, при этом для 5% пенсионеров это заканчивается совсем печально…
Стоит отметить, что в Швейцарии 77% пожилых людей принимают лекарства, не соответствующие их возрасту, тогда как в EMS стран Европейского союза – 60%. При этом две трети пенсионеров Конфедерации страдают от нескольких хронических болезней, около половины ежедневно принимают пять и более таблеток.
«Передумайте все заново», - призывает почтенный швейцарский банк Ломбар Одье. В гуще демонизации Западом Российской Федерации, обвиняемой во всем – от подрыва избирательной кампании до поддержки военного преступника Башара Асада, мне представилась возможность принять участие в прошедшей в Москве конференции политической элиты. Это была возможность своими глазами увидеть, как воспринимает ситуацию Россия, вместо того, чтобы ежедневно выслушивать сарказмы и резкую критику по поводу авторитарности Путина и уничтожения им либерализма. Приятно было оторваться от Трампа, Вайнштейна, Мура и Франкена и послушать иные рассуждения о серьезной политике.
В фокусе конференции были отношения между Россией и Европой, но большинство выступлений касались более широкой темы – роли России в мире. Как сказал бывший итальянский министр, «Россия – незаменимая страна» для решения таких проблем, как сирийский кризис, Украина и даже ракетная программа Северной Кореи.
В целом язык российских участников явно был языком эпохи холодной войны, с США в качестве очевидного врага и с вероятностью противостояния западному доминированию альянса между Россией и Китаем. («Будут ли в будущем все дороги вести в Пекин?», таким был самый проницательный вопрос, заданный одним бывшим послом и намекавший на будущую Китайскую империю наподобие Римской.) Привычные, но важные аргументы были высказаны по поводу Косово как прецедента для изменения границ в Европе после Хельсинских соглашений и напряжения на периферии России – в Абхазии, Осетии и Крыму.
В выступлениях и дискуссиях явно слышалась не только ностальгия по величию России и биполярному миру холодной войны (когда СССР был на равных с США), но и ностальгия по геополитике. То, что Крым – естественная часть России, представлялось как данность. В конце концов, только тот факт, что в 1954 году Хрущев подарил его Украине, нарушил историческое место Крыма как части России. Как данность подавалось и то, что население восточной Украины должно иметь право хотя бы на автономию, основанную на его исторических связях с Россией, что войну 2008 года начала Грузия и что экспансия НАТО на восток угрожает безопасности России.
Акцент на геополитику, напомнил я аудитории, отсылает нас к британскому теоретику Хэлфорду Маккиндеру и началу 20 века, когда контроль над территориями был главнейшей задачей. Не нужно ли обновить геополитику 21 века? Как насчет хронополитики и концепции неотделимости времени от пространства? Вместо того, чтобы рассуждать о том, кто контролирует территорию на востоке Украине, не стоит ли поговорить о том, кто контролирует интернет? Вместо разговоров о том, сколько танков смотрят друг на друга на Донбассе, не лучше ли поговорить о кибервойне и управлении восприятием? Вместо того, чтобы влезать в международное соревнование вокруг нефтепроводов, не лучше ли наладить сотрудничество для сокращения катастрофических последствий выбросов углекислого газа и климатических изменений или против угроз, представляемых эпидемиями глобальной безопасности в сфере здоровья?
Среди обсуждавшихся тем также отсутствовала экономика, за исключением цен на газ, падение которых естественно негативно отразилось на российской экономике. Не шла речь и о растущем значении таких частных компаний, как Google, Apple, Facebook, Amazon и даже Alibaba. Конечно, это может быть объяснено доминированием государственных предприятий в России, но выявило недостаточное признание возросшей роли частного сектора во всем мире.
Как объяснить ностальгию по геополитике и неспособность взять в расчет хронополитику или эконополитику? После конференции один мой российский знакомый прислал мне статью, в которой делается попытка представить российскую точку зрения. Ее автор, американский профессор Кит Дарден, пишет: «В течение 25 лет с конца холодной войны Россия развивалась в эру беспрецедентной американской мощи. Мощь не обязательно означает угрозу, но лишь редкие государства не находят превосходство мощи угрожающим. И в течение последних 25 лет, и особенно после бомбежек Югославии НАТО в 1999 году, американская мощь и влияние стали восприниматься в России, как многоликая западная угроза. Российские ограничения деятельности гражданского общества и неправительственных организаций, иностранной помощи, СМИ, и контроль стратегических объектов экономики … оправдывались потребностью во внутреннем равновесии против внешней западной угрозы.»
Разница между геополитическим соревнованием и глобальным сотрудничеством в конце концов сводится к восприятию и взаимному доверию. Многие из выступавших на конференции сожалели о нехватке серьезного диалога между российской элитой и администрацией Трампа. И, полезно заметить, подобные комментарии принадлежат руководителям Института США и Канады, основатель которого, Георгий Арбатов, в свое время восхищал меня своими рассказами о том, как он регулярно общался с такими американскими дипломатами, как Аверрел Гарриман, даже в разгар холодной войны. Помимо афишируемого стремления к взаимному уничтожению существовал и не афишируемый диалог.
Поэтому вопрос в том, как восстановить доверие. Как инициировать меры, направленные на построение доверия, когда весь официальный дискурс сводится к демонизации? Госдепартамент США оставлен в стороне, многие опытные эксперты уже не активны. Новое поколение американских дипломатов свободнее владеет арабским или китайским языками, чем русским. Такие традиционные места подготовки экспертов по России, как Институт Гарримана в Колумбийском университете или Центр Дэвиса в Гарварде, утратили свой престиж.
Провозглашение «конца истории» и продвижение демократии были частью западной эйфории после исторического 1989 года. На фоне триумфализма, мало внимания было уделено взгляду на распад СССР с российской точки зрения. В грубом мире регби победители и побежденные идут после матча в паб, чтобы вместе выпить. В конце холодной войны победители забыли уроки Первой мировой войны и жесткость Версальского договора и начали трубить о своей победе. Однополярный мир после 1989 года стал верхом американской самоуверенности, и наступивший холодный мир не должен был никого удивить. Как замечает Дарден: «Первичным эффектом мускульного либерализма может стать обратная реакция».
Так что же нужно сделать для восстановления доверия? Может быть, новый слоган банка Ломбар Одье полезен. «Передумайте все заново» может означать, что вместо «мускульного либерализма» может быть полезна та или иная форма взаимного понимания разных историй. Возможно, отличная от доминирующего триумфализма, более спокойная позиция по вопросу раздела власти в меньшей мере спровоцирует антагонизм. Как минимум, просто прислушивание друг к другу и попытка понять были бы хорошим началом. Демонизация и постоянная критика точно не способствуют продвижению вперед.
Когда почти четыре года назад мы рассказывали о публичной библиотеке, построенной швейцарским издателем и меценатом Верой Михальски-Хоффман, то, признаемся, опасались, что народная тропа до нее может не то что зарасти, а даже и не возникнуть: уж больно изолированное место, да еще и адрес подходящий – «В пустынном лесу, 10».
Теперь же мы счастливы сообщить, что наши пессимистические прогнозы не оправдались – персонал библиотеки, коллекция которой включает и несколько тысяч томов на русском языке, еле справляется с потоком читателей, а возможность поработать в расположившемся здесь же Доме писателяуже в первый год существования программы резиденций привлекла около 900 кандидатов!
Вчера в «пустынном лесу» тоже было не протолкнуться. «Семь мудрецов», входящих в международное жюри (за русский язык в нем отвечает писатель Андрей Курков) должны были объявить лауреата Литературной премии имени Яна Михальского 2017 года. Напомним, что эта премия была создана в 1987 году в память о покойном муже Веры Михальски-Хоффман, талантливом и динамичном издателе, и ставит своей целью продвижение литературы во всем мире – документальной и художественной, на любом языке и созданной авторами любой степени «зрелости». Каждый лауреат получает, помимо признания, 50 тысяч франков и произведение искусства, подобранное специально для него/нее.
Имя обладателя премии объявила возглавлявшая жюри Вера Михальски-Хоффман, с присущим ей юмором заметившая, что впервые этой чести стал выдвинутый ею кандидат. Итак, лауреатом стал французский журналист и эссеист Тьерри Уолтон, родившийся в 1951 году. Им написано порядка двадцати книг, большей частью посвященных международным отношениям и политике, достаточно назвать «Красно-коричневые. Болезнь века» (Rouge-brun. Le mal du siècle. Lattès, 1999), «Великий китайский блеф. Как Пекин продает нам свою капиталистическую «революцию» (Le grand bluff chinois. Comment Pékin nous vend sa « révolution » capitaliste. Robert Laffont, 2007), «КГБ у власти. Система Путина» (Le KGB au pouvoir. Le système Poutine. Buchet-Chastel, 2008). И, наконец, плод десятилетних исследований – «Всемирная история коммунизма» в трех томах: «Палачи», «Жертвы» и «Сообщники». Первые два тома вышли в свет в 2015 году, последний – этой осенью, во французском издательстве Grasset. Нам представляется важным отметить, что все десять лет автора издательство материально поддерживало – то, что подобное в наше время еще возможно, внушает надежду.
Вручая премию Тьерри Уолтону, Вера Михальски-Хоффман отметила, что перед нами – «труд всей жизни, амбициозный и исчерпывающий, являющий собой первую попытку дать глобальное представление о коммунизме во всем мире; историческое расследование, проведенное на основе впечатляющей документальной базы с использованием многочисленных тщательно проанализированных источников, и изложенное с оригинальной точки зрения эссеиста, ставящего в центр повествования человека, сломленного историей во имя идеологии.»
По имеющейся традиции на подобных церемониях принято произносить хвалебное слово в честь виновника торжества. Эта приятная обязанность выпала швейцарскому писателю Жилю Зильберштейну, которого связывают с Уолтоном почти сорок лет дружбы. Неудивительно поэтому, что обращался он к нему на ты. Из его умной и трогательной речи мы узнали, в частности, как в 1970-х годах Тьерри Уолтон помогал сумевшим выбраться из СССР диссидентам обосноваться на новых местах, а также что первой его женой была Наталья Дюжева, много лет проработавшая заместителем главного редактора издававшегося в Париже журнала «Русская мысль».
Жиль Зильберштейн обратил внимание публики и на оригинальное посвящение, украшающее каждый из трех томов: Жертвам. Жертвам второй раз. Жертвам третий раз. Думаем, комментарии излишни.
«История» Уолтона – это почти три с половиной тысячи страниц если не мелким почерком, то достаточно мелким шрифтом, сопровождаемых тщательными комментариями и ссылками на многочисленные документы и прочие источники: интервью свидетелей, воспоминания, архивы, литературные тексты. Задачу автор ставил перед собой масштабную: рассказать полную историю идеологического и политического феномена, который в значительной степени – и не имея аналогов! – повлиял на мировую историю своей силой, географическим охватом и живучестью. В пресс-релизе подчеркивается, что коммунистическая система, тоталитарная механика редкой мощи, на почти весь ХХ век охватила треть человечества: около тридцати стран на всех континентах, не говоря уже о влиянии вне пределов границ официальных коммунистических режимов.
Как вышло, что великие надежды, сформулированные в теоретических выкладках, привели ко стольким человеческим катастрофам – репрессии, насилие, голод, чистки, тюремные заключения, депортации, гулаги…? Как и почему утопия оказалась оружием в руках террора, безумного и убийственного? И каким образом этой трагедии способствовала политическая и интеллектуальная близорукость, если не слепота?
Интересно, что о политической слепоте говорил совсем недавно французский журналист, писатель и философ Бернар-Анри Леви, которому в 2015 году был запрещен въезд в Россию. И вспоминал Уолтона. «Слепота, которую демонстрируют представители «партии Путина» – от Марин Ле Пен во Франции и Найджела Фараджа в Великобритании до Герта Вилдерса в Нидерландах, – конечно, имеет исторические прецеденты, - писал он. –. Происходящее сегодня заставило меня читать книги Тьерри Уолтона об истории коммунизма и добровольных уступках ему, которые он провоцировал на протяжении десятилетий. Удивительно, до какой степени (цитируя Жан-Франсуа Ревеля) знание о прошлом может оказываться трагически невостребованным, и как одни и те же ошибки, то же добровольное незнание, могут повторяться на новом этапе – и совсем не обязательно в виде фарса.»
В монументальном труде Уолтона отразились три взаимодополняющие точки зрения – и в этом отличие произведения эссеиста от чисто исторического исследования. Первый том, «Палачи», хронологически прослеживает захват власти коммунистами в мире. Второй, «Жертвы», фокусирует внимание на последствиях доминирования марксистско-ленинских режимов на населения живших под ним стран. Наконец, третий том, «Сообщники», касается сложных отношений между коммунизмом и остальным миром: в нем рассказывается о роли различных коммунистических партий, об отношении прочих политических лидеров, интеллектуалов, деловых людей, а также о способности коммунистической идеологии смущать умы.
Обо всем этом едва сдерживая слезы говорил лауреат в своей пронзительной речи, оставив заранее подготовленный текст в стороне. Говорил о сегодняшней политике. Говорил о русской революции, без экивоков лишив ее романтического ореола и определив, как государственный переворот. Возмущался массовой амнезией и полным невниманием к оценке самых первых последствий захвата власти большевиками: создание НКВД, роспуск Учредительного собрание и появление, уже в июне 1918 года, первого концлагеря. Сравнивал коммунистическую идеологию с христианской в том смысле, что обе обещают, что последний станет первым и наступит всеобщее равенство. Обе врут. Цитировал Достоевского, опасавшегося тех, кто настолько любил человечество, что забывал о людях.
Тьерри Уолтон признался, что из сотен прочитанных им книг, самое глубокое впечатление произвел на него роман Василия Гроссмана «Все течет», и сказал, что главной его целью было сохранить память о бесчисленных жертвах коммунизма во всем мире.
Потом дети Уолтона по очереди прочитали по небольшому отрывку текста отца. Крохотный кусочек из него, из второго тома, мы решили до вас донести.
«Вспомним поэтессу Анну Ахматову в очереди перед ленинградской тюрьмой, куда только что был препровожден ее единственный сын после облавы во времена Великого Террора. Вспомним, что она оказалась там среди матерей, жен, дочерей, сестер, ожидавших, как и она, новостей о своих близких. Одна из этих женщин, в этой анонимной толпе, узнала ее, подошла и спросила, сможет ли она описать «это». «Да, могу», - ответила поэтесса.» Конечно, все вы знаете стихотворение «Реквием».
Тьерри Уолтон, которому, как выяснилось, хорошо известна Наша Газета, произвел на нас впечатление умного, тонкого и очень скромного человека. Скромность эта проявляется уже в названии его монументального труда, но остается незамеченной в русском переводе. По-французски же название «Une histoire du communisme», а не «L’histoire…» подчеркивает, что автор не претендует на знание истины в последней инстанции, а лишь предлагает свое видение описываемых событий.
Остается добавить, что в качестве художественного приложения к чеку Тьерри Уолтон получил рисунок польского художника и писателя Юзефа Чапского, представителя старого немецкого рода графов Гуттен-Чапских, а также племянника губернатора Минска и двоюродного брат Г. Чичерина. Чапский - автор мемуарных книг о ГУЛАГе «Старобельские воспоминания» (1944), «На бесчеловечной земле» (1949), эссе о художниках-постимпрессионистах, в частности — о любимом им Сезанне. Именно его рассказы были одним из источников польского кинорежиссера Анджея Вайды при его работе над фильмом «Катынь».
Насколько мы знаем, пока что заявка на перевод трехтомника поступила лишь от одного издательства в Румынии. Неизвестно, появится ли русский перевод, и если да, то когда. Но мы очень на это надеемся, потому что хоть и тяжело читать о том, что болит, делать это необходимо.
“Rethink everything,” advertises the venerable Swiss bank Lombard Odier. Amidst the western diabolization of the Russian Federation, from undermining electoral campaigns to supporting the war criminal Bashar al-Assad, I had the opportunity to attend a conference in Moscow of the political elite. It was an opportunity to witness how Russia is perceiving its situation instead of the daily western diatribes against the autocratic Putin and his crushing of liberalism. It was a welcome chance to get away from Trump, Weinstein, Moore and Franken to hear a different narrative about serious politics.
The focus was on the relationship between Russia and Europe, but most of the presentations were on the larger question of Russia’s role in the world. As a former Italian minister said, “Russia is an indispensable country” for solving problems such as the Syrian crisis, Ukraine, or even the North Korean missile program.
The overall language of the Russian participants was clearly that of the Cold War – the United States being the obvious enemy with an eventual alliance between Russia and China countervailing western domination. (“Will all roads lead to Beijing in the future?” was a most perceptive question by a former European ambassador, implying a future Chinese empire similar to Rome based on infrastructure.) The usual but crucial arguments were made about the example of Kosovo as a precedent for the changing of borders in post-Helsinki Europe and the tensions surrounding Russia’s periphery – Abkhazia, South Ossetia and Crimea.
What stood out in the presentations and discussions was not only a certain nostalgia for Russian greatness and a return to the bipolarity of the Cold War (when the Soviet Union was on equal footing with the United States), but a nostalgia for geopolitics. It was assumed that Crimea was a natural part of Russia. After all, it was only Khrushchev’s gift to Ukraine in 1954 that technically altered the historical position of Crimea as part of Russia. It was assumed that the people of eastern Ukraine should have the right to at least autonomy based on their historical ties to Russia as it was assumed that Georgia had started the 2008 war and that NATO’s eastern expansion has threatened Russia’s security.
This emphasis on geopolitics, I reminded the audience, goes back to the British academic and geopolitical theorist Halford Mackinder and the beginning of the 20th century when controlling territory was pivotal. Shouldn’t geopolitics be updated to enter the 21st century? What about chronopolitics and the concept of time that is inseparable from space? Instead of talking about who controls territory in eastern Ukraine, shouldn’t we be talking about who controls the internet? Instead of talking about how many tanks are facing each other in Donbass, shouldn’t we be talking about cyberwar and perception management? Instead of engaging in international competition over pipeline routes, shouldn’t we be globally cooperating to stem the disastrous effects of carbon emissions and climate change or the threats of pandemics to global health security?
Equally missing from the discussion was economics, although not about the price of gasoline, whose decline has obviously effected the Russian economy. What was missing was the growing importance of private companies such as Google, Apple, Facebook, Amazon or even Alibaba. Surely this can be explained by the state domination of enterprises in Russia, but it represented a lack of recognition that the role of the private sector has increased worldwide.
How to explain the nostalgia for geopolitics and the failure to consider chronopolitics or econopolitics? Following the conference, a Russian friend sent me an article that seeks to represent the Russian perspective. The author, the American Professor Keith Darden, writes: “Russia, in the twenty-five years following the end of the Cold War, developed in an era of unprecedented American power. Power need not imply threat, but it is the exception to the rule for states not to find the preponderance of power threatening. And over the course of the past twenty-five years, and especially following the NATO bombing of Yugoslavia in 1999, American power and influence have come to be perceived in Russia as a multifaceted Western threat…Russian restrictions on civil society and NGOs, on foreign aid and assistance, on the media, and on the control of strategic economic assets…have been justified as a need to internally balance against an external Western threat.”
The difference between geopolitical competition and global cooperation finally comes down to perception and mutual confidence. Many of the conference speakers bemoaned the lack of serious dialogue between the Russian elite and the Trump administration. And, it is worth noting, these comments came from leaders of the Institute for U.S. and Canadian Studies whose founder, Georgy Arbatov, used to fascinate me with his stories of how he regularly communicated with American diplomats such as Averell Harriman, even at the height of the Cold War. More than the publicized mutual assured destruction, there was unannounced mutual dialogue.
The question, therefore, is how to restore confidence. How to initiate confidence-building-measures when the public narrative is only demonizing? The U.S. State Department has been marginalized, with many experienced experts no longer active. A new generation of American diplomats is more fluent in Arabic or Chinese than in Russian. The traditional training sites for Russian expertise, the Harriman Institute at Columbia University and the Davis Center at Harvard, have lost their luster.
The “end of history” and democracy promotion were part of the euphoric Western post-1989 moment. Within this triumphalism, little attention was given to the breakup of the Soviet Union from the Russian perspective. In the brutal world of rugby, the winners and losers go out to a pub after a game to drink together. At the end of the Cold War, the victors forgot the lessons of the end of World War I and the harshness of the Versailles Treaty and trumpeted their victory. The unipolar, hegemonic world of post-1989 was the height of American hubris and the Cold Peace that has followed should be no surprise. As Darden notes: “The primary effect of muscular liberalism may be to generate an opposing reaction.”
What is to be done to restore confidence? Maybe the Lombard Odier new branding is helpful. “Rethink everything” might mean that instead of “muscular liberalism” some form of mutual understanding of different histories might be helpful. Instead of hegemonic triumphalism, perhaps a more muted position of sharing power would lessen antagonisms. Minimally, listening and trying to empathize would be a good start. Demonizing diatribes are certainly not the way forward.
Главное на сегодня.
Кинематографическая адаптация такого монументального литературного произведения, как роман Льва Толстого «Анна Каренина», всегда не простая задача. Мэтр российского кино Карен Шахназаров решил представить известную историю с оригинальной и не традиционной точки зрения: глазами любовника героини, графа Вронского.
Премьера фильма, с участием режиссера, состоится 14 декабря в 19.30 в женевском кинотеатре Cinélux, а 20 декабря фильм выйдет в швейцарский прокат. Поскольку зал небольшой, советуем зарезервировать места.
L’adaptation cinématographique d’une œuvre littéraire aussi monumentale que «Anna Karénine» de Léon Tolstoï se révèle toujours un exercice difficile. Le maître russe Karen Shakhnazarov a choisi de reprendre le récit à partir d’un point de vue original et iconoclaste: celui de l’amant de l’héroïne, le comte Vronski.
В Локарно на Piazza Grande устроен каток, возле которого выстроились бары в форме иглу. Любители коньков могут оттачивать свои умения до 7 января. Лучше делать это вечером, когда зажигаются цветные огни, играя на льду и на прозрачных куполах иглу. Попробовать свои силы на катке можно и в Мендризио, на Piazzale alla Valle, тоже до 7 января.
В музее Чарли Чаплина в Корсье-сюр-Веве, кроме осмотра выставки, напоминающей о человеке-эпохе, который ушел из жизни в день Рождества, можно до 7 января покататься на воздушном шаре.
С 1 декабря по 20 января в лозаннском соборе можно посмотреть на большие рождественские ясли, которые воочию представят события более двухтысячелетней давности, произошедшие в Вифлееме.
До 31 января стоит посетить аквариум-виварий Лозанны по адресу Route de Berne 144, чтобы познакомиться с флорой и фауной пяти континентов. Образцы расположены в 46 аквариумах, террариумах и вивариях. Организаторы постарались подчеркнуть связь жизни с водой, благодаря их усилиям посетители узнают много нового об окружающем нас мире.
1 декабря в Берне пройдет забегв костюмах Санта-Клауса по историческим местам города. Участники будут подкреплять силы пуншем; предусмотрены призы за самый оригинальный костюм и самому активному болельщику.
9 декабря в Вербье состоится ночной забег на лыжах, участникам которого предстоит преодолеть 4,24 километра при перепаде высот в 962 метра. Единственное, что будет освещать спортсменам путь – свет их налобных фонарей.
На 29 декабря на горнолыжном курорте Флумзерберг (кантон Санкт-Галлен) запланирован ночной заезд на горных велосипедах. Администрация напоминает, что речь идет об исключении и в другие дни такие развлечения на местных склонах запрещены. Пикантность события еще и в том, что вся ответственность за безопасность ложится на плечи участников, которым рекомендуют надеть защитные шлемы.
18 января на курорте Champex-Lac пройдет чемпионат Швейцарии по мотогонкам на льду, а 4, 11 и 16 февраля в Санкт-Морице можно увидеть уникальные соревнования международного масштаба – лошадиные скачки на льду под названием White Turf.
До 4 февраля в Историческом музее Веве продлится выставка средневековых часословов, созданных в Берне приблизительно в 1490 году. Пергаментные рукописные книги, украшенные миниатюрами, использовали каноники коллегиальной церкви святого Викентия в Берне до прихода Реформации в 1528 году. Четыре часослова продали тогда духовенству Эставайе-ле-Лак, где они хранятся по сей день, а два других попали в Веве при загадочных обстоятельствах. Сегодня эти книги считаются самыми яркими образцами швейцарских иллюминированных рукописей эпохи Позднего Средневековья.
А что насчет развлечений конкретно для детей? В Конфедерации есть курорты, на которых детям предоставляется возможность бесплатно кататься на лыжах. Среди таких станций в кантоне Берн – Brienz-Axalp и Gstaad Mountain Rides (до 5 лет), в кантоне Фрибург – Charmez и Moleuson (до 9 лет), в Граубюндене – Arosa Lenzerheide и Engadin-Scuol-Motta-Naluns (до 6 лет), Splügen (до 12 лет), в Вале - Bürchen, Unterbäch, Eischoll, Visperterminen и Zermatt (до 9 лет).
В коммюне Шплюген (кантон Граубюнден) детей приглашают покататься на санях, запряженных лайками. Предусмотрены маршруты продолжительностью один и два часа. Общение с собаками в окружении заснеженных гор – такой опыт запомнится надолго. В коммуне Дизентис каждый четверг действует экологически чистый горнолыжный подъемник: три лошади тянут вверх по склону стоящих на лыжах детей. Достигнув вершины, маленькие спортсмены могут приласкать четвероногих друзей.
В Альптале (кантон Швиц) детей ждут мотосани, покататься на которых мечтают многие мальчишки и девчонки. Часть транспортных средств имеют электрические моторы, специально разработанные для ездоков в возрасте от 5 до 12 лет. Самым маленьким гостям предоставят мотосани с ограниченной скоростью, что позволит малышам передвигаться не быстрее пешехода.
Насладившись природой, прогулками и ездой на лыжах, можно сводить детей в музеи, где будет интересно и родителям, и малышам. В коммуне Лихтенштайг (кантон Санкт-Галлен) расположен музей моделирования, где хранится крупнейшая в Европе коллекция миниатюрных поездов в Европе, созданная в 1942 году и расширяемая усилиями энтузиастов. 1000 метров рельсов, 300 локомотивов, 100 товарных вагонов – это далеко не все, что предстанет глазам посетителей.
В Хеттисвиле туристов удивит музей иллюзий Illusoria-Land, созданный швейцарским художником Сандро Дель-Прете. Задавшись целью «обмануть» гостей, автор применил метод голографии, лазерные технологии и многие другие, помня о том, что человеческие глаза отказываются видеть то, чего не может быть.
Веселой и интересной вам зимы!
Рождественские и новогодние праздники принято проводить в кругу родных и близких: вместе наряжать елку, готовить любимые блюда по семейным рецептам, обмениваться подарками и смотреть старые фильмы. Но что же делать тем, кто по каким-либо причинам будет встречать Рождество в одиночестве? Ни в коем случае не стоит расстраиваться и грустить! Вместо этого можно попытать счастья и присоединиться к веселой компании.
Вечером 24 декабря CFF запускает ретро-поезд специально для тех, кто остался на праздники один. Речь идет о легендарной «Красной стреле-Черчилль». Поезд был построен в далеком 1939 году для национальной выставки в Цюрихе и должен был стать символом высокого швейцарского качества. Во время Второй мировой войны его чуть не переделали в обычный багажный вагон, но, к счастью, этим планам не суждено было сбыться.
После того, как в 1946 году бывший британский премьер-министр Уинстон Черчилль совершил путешествие по Швейцарии на «Красной стреле», поезд стали называть именем политика. Кадры архивной хроники свидетельствуют о том, что швейцарцы встречали Черчилля как героя – повсюду его приветствовали восторженные толпы. Во время этого визита 19 сентября Черчилль произнес в Цюрихском университете свою знаменитую «европейскую речь», в которой высказался о необходимости воссоздания «европейской семьи» и основания Соединенных Штатов Европы. Фактически он говорил о Европейском союзе за десятки лет до его создания. Интересно, как прокомментировал бы Черчилль современный еврокризис и что сказал бы по поводу «брексита»? Сегодня нам остается только строить догадки и предположения по поводу его возможной реакции.
Но вернемся к истории поезда. В 1979 «Красную стрелу» вывели из эксплуатации и реставрировали, а с 2004 года она используется для специальных случаев – поезд можно даже снять в аренду, например, для празднования юбилея или любого другого торжества.
Детали развлекательной программы рождественской поездки пока держатся в секрете. Организаторов можно понять, ведь они хотят подготовить сюрприз для пассажиров. Праздничным меню, как и в других специальных поездах CFF, занимается кейтеринговая компания Elvetino, которая обещает удивить изысканными блюдами.
Известно только то, что 24 декабря в 16.00 поезд отправится из Ольтена и вернется обратно в 21.00. Маршрут пройдет по северу Швейцарии через Ленцбург, Баден Оберштадт, Эглизау и приграничный город Кобленц, откуда «Красная стрела» направится в Праттельн, Сиссах и Лойфельфинген. У 80 случайно выбранных людей будет целых пять часов, чтобы познакомиться друг с другом и весело провести время. Кто знает, вдруг встреча в поезде изменит чью-то судьбу? Вдруг кто-то найдет новых друзей или даже свою любовь? В любом случае, воспоминания о таком вечере останутся на всю жизнь.
Ольтен неслучайно выбран точкой отправления: крупный транспортный узел находится примерно на одинаковом расстоянии от Берна, Цюриха, Базеля и Люцерна. Правда, из Женевы до Ольтена придется добираться больше двух часов. Жители франкоговорящей части Швейцарии тут же пожаловались на такую несправедливость в комментариях на новостных сайтах. Видимо, в следующем году CFF придется запустить два разных поезда, чтобы угодить всем.
Стоит отметить, что 6 и 7 декабря «Красную стрелу» можно будет увидеть на цюрихском железнодорожном вокзале: почувствовать себя первым лицом государства, подняться в исторический «Черчилль-бар» и зайти в кабину машиниста сможет любой желающий. Ищите фирменный красный поезд на двенадцатой платформе.
Розыгрыш билетовпродлится до 6 декабря, а имена победителей станут известны 14 декабря. Вдобавок к рождественскому ужину в ресторане ретро-поезда счастливчики получат бесплатный проездной на день, чтобы добраться до Ольтена и обратно. Удачи!
Опубликованное 22 ноября правительственное коммюнике имеет красноречивое название: «Федеральный совет адаптирует авторские права к эпохе интернета». Цель пересмотра закона об авторских правах (LDA) – расширение борьбы с пиратством в интернете и укрепление прав художников, кинорежиссеров, писателей и т.д. Важная информация для простых интернет-пользователей: за скачивание фильмов и другого контента с пиратских сайтов, говоря простым языком, ничего не будет, так как принцип некриминализации таких «нарушителей» остается в силе.
Предусмотренные правительством меры направлены на то, чтобы обеспечить вознаграждение труда авторов. Борьба с пиратством предполагает также новые правила для хостинговых компаний. Такие фирмы имеют возможность предупредить размещение на их серверах пиратских сайтов и должны будут следить за тем, чтобы содержимое, удаленное с их серверов, не было записано туда снова.
Также в новом тексте указано, что обработка данных в целях уголовного преследования нарушителей авторских прав разрешена. Эти две меры положат конец долгим обсуждениям обязанностей хостинговых компаний. В то же время, правительство отказалось от идеи блокировки незаконных сайтов.
В случае утверждения парламентом изменений в LDA обновленный закон будет защищать права фотографов, сообщила в интервью газете Le Temps директор Федерального института интеллектуальной собственности (IPI) Катрин Шаммартин. Таким образом, пользователям интернета придется договариваться с обладателями авторских прав или использовать собственные снимки. По мнению экспертов, на практике профессионалы будут защищать свои права, а любители, вероятно, не станут этого делать.
История пересмотра LDA берет свое начало в 2012 году, когда министр юстиции и полиции (DFJP) Симонетта Соммаруга учредила рабочую группу AGUR12, которой было поручено проанализировать ситуацию в сфере авторских прав и представить возможные изменения в законе, необходимость которых объясняется техническим прогрессом. В рабочую группу вошли представители федеральной администрации, а также таких групп интересов, как авторы, продюсеры, посредники и потребители. AGUR12 представила окончательный отчет в 2013 году.
В процессе консультаций, касающихся проекта пересмотра закона об авторских правах, высказывались самые разные мнения, однако в конце концов рабочая группа сумела добиться компромисса, удовлетворяющего разные стороны.
Знакомый нашим читателям лозаннский «Дворец Рюмина» приютил под своей крышей много культурно-просветительских учреждений, включая одну из частей Кантональной и университетской библиотеки ‒ так называемого «Здания Рипонн» (по наименованию площади, на которой стоит дворец). Именно в фойе библиотеки, на весьма небольшом пространстве, проходит в эти дни выставка под названием, которое в переводе на русский всегда окажется неточным: «L’appel de l’Est» ‒ «Призыв с Востока». «Восток» ‒ это, разумеется, Россия, и выставка посвящена швейцарским учителям и гувернёрам при Русском Императорском Дворе. Причём не во все времена существования Империи и Двора, а лишь на малом отрезке рубежа XVIII‒XIX веков и на примере воспитателей некоторых из детей Павла Петровича и, соответственно, внуков Екатерины II.
Этот период, конечно, ознаменован нахождением в России самого знаменитого из швейцарских воспитателей, Воспитателя с большой буквы «В», легендарного Франсуа-Сезара Лагарпа, о котором, как и о его любимом ученике, будущем Александре I, известно, наверное, всем. А теперь, забегая вперёд, скажем, что известно и всё: как ни парадоксально, до недавнего времени тема взаимоотношений Александра I и Лагарпа не была научно освещена. Ныне же на выставке в Лозанне, в качестве логичного к ней приложения, представлены два заключительных тома вышедшего в Москве по-русски стараниями научного коллектива под редакцией Андрея Андреева и Даниэль Тоссато-Риго всеобъемлющего трёхтомника «Император Александр I и Фредерик-Сезар Лагарп. Письма. Документы», где впервые с серьёзным научно-справочным аппаратом и комментариями изложены все аспекты взаимоотношения знаменитых учителя и ученика.
Помимо Лагарпа героями выставки стали его куда менее известные соотечественницы-водуазки: Жанна Юк-Мазеле (Jeanne Huc-Mazelet) и Эстер Моно (Esther Monod), гувернантки Великих княжён Елены Павловны и Марии Павловны, соответственно второй и третьей дочерей цесаревича Павла Петровича. Место размещения выставки и выбор трёх главных швейцарских её героев объясняются очень легко, если принять во внимание, что именно в основной лозаннской библиотеке хранятся их архивы, переписка, дневники и даже педагогические материалы ‒ «океан документов», как замечает выпущенная организаторами выставки брошюра. Причём разброс тематики и видов сохранившихся педагогических материалов поражает: от морализаторской театральной пьесы до урока о правах человека, включая записки с ответами молодых Великих князей и княжён на вопросы их наставников.
Три семейных архива ‒ Лагарпов, Моно и Юк-Мазеле легли в основу экспозиции, а дополнили её различные материалы, предоставленные как другими лозаннскими музеями, архивами и библиотеками, так и Государственным Эрмитажем, Российской Национальной Библиотекой и музеями Павловска и Царского Села. При этом «океан» имеющихся материалов отсылает одновременно и к другим швейцарцам и швейцаркам, служившим при русском дворе.
Швейцарские гувернёры и/или учителя состояли не только при Александре и Константине Павловичах и их сёстрах Елене и Марии, будущих соответственно герцогине Мекленбург-Шверинской и великой герцогине Саксен-Веймар-Эйзенахской. Швейцарцы принимали участие в воспитании всех детей Павла Петровича и Марии Феодоровны ‒ а их, если не считать одной умершей в младенчестве дочери, было девятеро. Другое дело, что именно вышеназванным троим водуазцам повезло: их архивы сохранились, тогда как потенциально не менее интересные архивы воспитателей других детей Павла I либо, к прискорбию, утрачены, либо, к счастью будущих исследователей, ещё таятся где-то в архивных россыпях.
Феномен был массовым. Поэтому устроители выставки, при выявлении экспонатов и материалов, стремились не сводить смысл выставки к биографиям отдельных лиц, а желали показать тенденцию, так сказать «коллективную судьбу», этого по сути дела целого социального слоя ‒ швейцарцев при дворе и швейцарцев в видных аристократических домах, благо количество гельветических уроженцев в знатных семьях на рубеже XVIII и XIX веков уже, судя по всему, превосходило простую статистическую погрешность. Если считать всё дворянство, а не только его высший придворно-бюрократический слой, то речь шла о нескольких тысячах семей и, соответственно, нескольких тысячах воспитателей и гувернёров, преимущественно из романдских кантонов и территорий, поскольку спрос имелся прежде всего на французский язык. На «непарижский» акцент, а вернее на региональные романдские акценты закрывались глаза, особенно в конце XVIII века, когда Франция и всё французское воспринимались уже как потенциально революционно-заразные. Выходцы из маленькой страны к тому же не зависели от изменения политического климата в Европе, в отличие от подданных соседних великих держав. Состояние мира или войны этих держав с Россией, естественно, прямым образом отражалось на их «экспатах» в Петербурге, Москве и провинции. В случае же Швейцарии о войнах и их последствиях беспокоиться не приходилось. Франкоязычные бернцы (будущие водуазцы), женевцы или невшательцы были ещё и протестантами, которые всегда более благоприятно воспринимались в России, чем католики.
Сопроводительная выставочная брошюра ‒ не просто каталог, как можно ожидать. Она гораздо обширнее по охвату, чем выставка (видимо, сказалась ограниченность места выставки: на ней по сути дела всего шесть витрин). Это целое отдельное историческое исследование. В брошюре полнее, чем на выставке, представляется екатерининская Россия, особенности её восприятия западными путешественниками, путевые заметки и впечатления, которые были известны в швейцарских кантонах или даже напрямую там издавались. Все это – исторический контекст отправления швейцарцев в далёкую огромную страну. На выставке этому сюжету соответствует стенд «Уехать» / «Partir» : в центре карта и хрестоматийная тройка со старинной гравюры. Швейцарцы интересовали Императрицу Екатерину с первых лет её царствования: описание того, как «вербовщики» работали в Берне и других местах, весьма любопытны.
В то время швейцарские воспитатели приезжали в Россию не от бедности, в большинстве случаев они принадлежали к зажиточному и образованному «среднему классу» своих кантонов и общин. Нищета толкала на перемену места жительства ‒ будь то тогда или в течение целого столетия после ‒ совсем у других социальных слоёв. Тут же речь шла о выгодном приложении своих знаний и умений и не менее выгодном заработке, о ренте, которую можно будет потом в родных краях вложить в дело или на которую просто безбедно жить, о помощи другим членам семьи и т.д. При этом все, по крайней мере, если брать придворных учителей и гувернёров описанного времени, оказывались на своих должностях благодаря знакомству.
Эпоха характеризовалась верой, иногда почти слепой, в могущество образования ‒ идеалы века Просвещения обязывали. И сама Екатерина II, и её приближённые находились под совершенным влиянием этой веры. Теоретические трактаты об образовании на любой лад писали все, кому было ни лень; знатоками образовательной практики тоже считались все. Нужно было обладать особым даром выявлять как просто знающих, честных и обязательных, так и тех, кто смог бы донести до будущих властителей Империи (или же герцогств и княжеств) смысл их прав и обязанностей.
Как было поставлено обучение молодых Великих князей и княжён, какими методами пользовались учителя и гувернёры, как они воспринимали свою службу, чем они жили вне работы ‒ всё это можно узнать из скромной, но насыщенной экспозиции. Это не та выставка, где внимание посетителей может быть приковано к красивым костюмам, драгоценностям или, скажем, оружию. Книги и бумаги. Бумаги и книги. Чтобы понять, надо задерживаться и читать.
Выставка устроена отделением истории Лозаннского Университета, преподаватели этого отделения Сильви Море Петрини и уже упоминавшаяся выше Даниэль Тозато-Риго – её официальные кураторы. Поддержку выставке оказало Почётное консульство Российской Федерации в Лозанне.
Основную мысль выставки, как кажется, вполне верно передают впечатления Жанны Юк-Мазеле о России и своей службе: «Всё, что меня окружает здесь значительно, а моё место скромно. Оно лишь оставляет мне возможность всегда быть самой собой, что уже много, когда ты отвечаешь за тех, кому служишь». Естественный трепет перед той высотой, на которую забрался, и перед размахом своих задач, но при скромном выполнении своего долга. Швейцарская надёжность, выраженная в двух словах? Может из-за этого и шёл с «Востока» призыв?
Главное на сегодня.
Вооруженные конфликты в Афганистане, Сирии, Ираке, Йемене… Снова применяются мины, снова гибнут люди. И хотя число таких жертв все время сокращалось в течение последних двадцати лет, ежедневно уходят из жизни или получают увечья от мин более двадцати человек, отмечается в коммюнике Handicap International. 80% жертв – гражданские лица, из них около 40% – дети. В настоящее время более 60 стран имеют опасные территории, на которых заложены противопехотные мины.
В 1992 году, в связи с беспрецедентным ростом числа погибших и искалеченных от противопехотных мин, группа из шести неправительственных организаций, включая Handicap International, создали Международное движение за запрещение противопехотных мин (ICBL). Конвенция о конкретных видах обычного оружия, принятая ООН в 1980 году, оказалась неэффективной в плане запрещения применения мин в вооруженных конфликтах. В 1996 году по инициативе правительства Канады прошла международная конференция по полному запрету производства, хранения, экспорта и применения противопехотных мин. И уже через год на заключительной конференции в Оттаве была принята Конвенция о запрете противопехотных мин, которую подписали представители 122 стран.
В 1997 году по инициативе Handicap International на площади перед Дворцом Наций в Женеве была помещена скульптура, известная под названием «Сломанный стул», символизирующая борьбу за прекращение использования взрывчатых веществ. В том же году ICBL и его основательница Джоди Уильямс были удостоены Нобелевской премии мира за усилия, направленные на обеспечение подписания Конвенции.
Во время подписания Оттавского договора в декабре 1997 года Швейцария объявила, что создаст центр, в задачи которого будет входить помощь работе участников договора. Вскоре после этого был открыт Женевский международный центр по гуманитарному разминированию (GICHD), который старается сократить губительное воздействие мин, бомбовых кассет и других взрывчатых веществ. В GICHD также расположен секретариат Конвенции, оказывающий помощь государствам, осуществляющим ее положения.
В целом страны-участницы уничтожили более 48 миллионов мин, при этом Швейцария уничтожила 3 850 212 штук. Меньше всего смертоносных устройств утилизировано на Филиппинах (334), больше всего – в Италии (7 112 811).
В число стран, отказавшихся подписать Конвенцию (хотя и выразивших согласие с ее положениями), входят три постоянных члена Совета безопасности ООН: США, КНР и Российская Федерация, а также Индия, Пакистан, Египет, Иран, КНДР и Республика Корея и многие страны Ближнего Востока, в том числе Израиль и Саудовская Аравия.
Handicap International напоминает, что по окончании боевых действий, после освобождения городов и поселков, оставшиеся в земле мины наносят огромный ущерб гражданскому населению. «Недавний пример – сирийский город Эр-Ракка, освобожденный в октябре этого года». Мины препятствуют безопасному возвращению перемещенных лиц в родные места, ограничивают доступ к гуманитарной помощи и тормозят восстановительные работы.
С целью напомнить о значении исторического договора, подписанного с целью уничтожения противопехотных мин и прекращения причиняемых ими страданий, Женевский международный центр по гуманитарному разминированию и швейцарское отделение Handicap International проводят выставку в Женеве. Посетители узнают историю производства смертоносного оружия и детали международного процесса, в результате которого 20 лет назад государства и представители гражданского общества объединились, чтобы запретить мины. Особую роль в этом сыграла Женева – об этом и многом другом расскажет выставка, которая пройдет с 27 ноября по 3 декабря на площади Пленпале и с 4 по 11 декабря – на Площади Наций.
Подбирая заголовок к этой статье, мы сразу вспомнили чудесный фильм Cофии Копполы с Биллом Мюрреем в главной роли. И удивились, увидев, что на русский название «Lost in translation» было переведено, как «Трудности перевода». Это отнюдь не тоже самое, правильнее было бы сказать «Утраченное при переводе». Согласитесь, «трудности» и «потеря» - это, как говорят уже не только в Одессе, две большие разницы.
С разговора о трудностях перевода, о значении нюансов и просто о любви «играть словами», в самом лучшем смысле, началась встреча главного редактора Нашей Газеты со студентами Женевского университета, избравшими перевод с русского на французский своей профессией. А сама идея о встрече возникла после интервью с их преподавательницей Франсуазой Мона, сообщившей, что наши статьи часто используются на занятиях, и решившей, что «очная ставка» имеет смысл.
И вот мы – в самом новом по времени постройки здании Женевского университета, Uni-Mail. Признаемся, оно выгодно отличается от старшего брата, Bastions, - все светлое, современное, технически оснащенное, парты не исписаны-изрезаны, в каждой аудитории – компьютер, проектор, как полагается. Здорово, наверное, в таком помещении учиться!
На встречу пришли шесть студентов, плюс два преподавателя. Это совсем неплохо, если учесть, что всего трудности перевода со считающегося редким языка осваивают сейчас десять человек. Из шести – двое с частично русскими корнями, остальные – чистокровные швейцарцы и французы. Пришли все пунктуально, вежливо поздоровались, расселись, достали ручки-блокноты.
Им все хотелось знать о нашем проекте, и мы честно изложили «краткую биографию» Нашей Газеты, после чего быстро перешли к главной теме – переводу. Профессия переводчика – прекрасна, искренне сказали мы, напомнив о переводческой традиции, существовавшей в СССР. Иногда в силу обстоятельств, даже вынужденно, ведь многие выдающиеся поэты и писатели зарабатывали таким образом на хлеб в те периоды, когда их собственные произведения не печатались. В годы жизни за железным занавесом, без Интернета, без иностранных ТВ-радио-газет качественные переводы художественной литературы были для подавляющего большинства советских людей единственным окном в огромный заграничный мир, и распахивали они его, как говорится, на всю форточку. Помню, как поразилась одна француженка, в мой первый приезд в Париж решившая показать мне Собор Парижской Богоматери. Шагая рядом с ней по набережной в его направлении, я детально рассказала ей его историю, описав архитектурные особенности и назвав точное число химер – роман Гюго в переводе Н. Коган был изучен досконально!
Мы позволили себе в какой-то степени сравнить с переводчиком-проводником и наше издание, ведь именно через него читатели, не владеющие «швейцарскими» языками, узнают, что происходит в стране.
По ходу рассказа проверяли студентов на вшивость, останавливаясь на некоторых словечках и выясняя, понимают ли они их значение. Что-то понимали, но, например, глагол «подсесть» в значении «привязаться к чему-то, попасть в зависимость – «Иванов подсел на «Нашу Газету» - стал открытием.
С трудностями перевода с русского на французский автор этих строк столкнулась, когда решила ознакомить не владеющих русским членов семьи с любимыми книгами. Несколько лет ушло на поиски достойного французского эквивалента «Мастера и Маргариты» - он так и не нашелся, зато английский перевод попался отличный. И таких примеров можно привести множество.
В чем же дело? Немало размышлявший на эту тему с высоты своего сорокалетнего переводческого опыта Владимир Сикорскийв итоге пришел к выводу, что преимущество французского языка – в точности и хорошо организованной грамматике, а русского – в богатстве лексикона. Объяснить это можно тем, что русский, и как английский – двойной язык, одновременно славянский и западный. Практически вся военная терминология вошла в него из немецкого, все, что касается лошадей – из турецкого. И т.д.
Нагляднее всего бедность французского словаря по сравнению с русским проявляется при столкновении со звуками и цветами. Например. Падает небольшой металлический предмет. По-русски он «цокнет» или «звякнет», а то и «брякнет», по-французски же приходится объяснять, что «un objet est tombé avec un bruit métallique», то есть предмет упал с металлическим звуком. А каким глаголом передать звук бухнувшегося на пол мешка с рисом? Долго придется чесать в затылке.
Аналогичная проблема с красками. Мы привели студентам хрестоматийное: «Белеет парус одинокий/В тумане моря голубом…». Во французском переводе это выглядит так: «Une voile blanche et solitaire apparaît/Dans le brouillard bleu des mers.» Вместо лермонтовской романтичности, недоговоренности, незавершенности, неуверенности - все четко и определенно: Парус, белый и одинокий, появляется. Обозначение появления у Михаила Юрьевича отсутствует, а во французском отсутствует глагол «белеть», вот отсюда и вся петрушка.
В план Франсуазы Мона входило и практическое занятие, для чего она попросила нас принести несколько заголовков и вводок к еще неопубликованным статьям, чтобы ребята над ними потрудились. Чтобы вы поняли, насколько непросты подобные упражнения, приведем один пример, из статьи Ивана Грезина.
«Швейцарцы в дворцово-семейном интерьере|
Особым связям между русской царской семьей и несколькими выходцами из Швейцарии посвящена выставка в Кантональной библиотеке Во в Лозанне».
Казалось бы, все понятно, но… в каком смысле связи особые: particuliers или privilégiés? И что тут означает интерьер – intérieur? Нет. Décors? Тоже нет. А как избежать повторения слова «швейцарцы»?
Шла дискуссия, педагоги задавали наводящие вопросы, студенты предлагали варианты… Результат, полученный в результате совместных усилий, был представленвам в прошлую пятницу.
… Вместо отведенного на встречу часа мы развлекались таким образом почти два и, казалось, расходиться никому не хотелось – всем было интересно. Надеемся, что наши контакты с чудесными, умными, любознательными и одухотворенными студентами продолжатся и благодарим Франсуазу Мона за предоставленную возможность.
